Скачать книгу

и штатские не довольствовались ссылками на (Истинные факты. Они их преувеличивали, в случае надобности искажали, выдумывали несуществующие и указывали на них, кому следует. Они писали императору Наполеону, начальнику штаба Бертье, генералу Коленкуру. Они обращались и к самому князю Голицыну с протестами, в которых под формой официального заявления было плохо скрытое чувство жестокой неприязни. Со своей стороны Голицын упрекал офицеров Понятовского за независимый образ действий, за революционные приемы, за надежды, которые они открыто высказывали и повсюду распространяли – даже за то, что они называли себя поляками, так как Россия не признавала за ними этого права. Результатом этого были язвительные препирательства, словесная война, в которой бросались в лицо друг другу справедливые обвинения, где каждый был и прав и виноват.

      Эти прискорбные инциденты, дойдя до Петербурга, усиливали и без того уже болезненную раздражительность в столице России и к существующим затруднениям Коленкура прибавляли все новые затруднения. Все жалобы стекались к посланнику, налагая на него обязанность поддерживать жалобы одних и отвечать на жалобы других. Он должен был осуждать поведение русских генералов и в то же время защищать поляков, – задача тем более неблагодарная, что он видел, как с каждым днем возрастало недоверие Александра. Направляя все свои мысли на мучительный для него вопрос о восстановлении Польши, царь усматривал в самых незначительных фактах симптомы возрождения Польши или направленные к этой цели попытки. “Из того, что там говорится, что пишется, что делается, – говорил он, указывая на Галицию и на герцогство, – ничто не отвечает духу союза. Необходимо, чтобы объяснились”[143]. Что же касается Румянцева – Польша буквально становилась его кошмаром. Монарх и его советник подпали под влияние ожесточенного общества, и все усилия Коленкура успокоить их были бессильны. Даже меры, на которых остановился Наполеон, как на средстве Успокоения России, достигали как раз обратной цели: они были приняты с недоверием и истолкованы в дурную сторону. Данный приказ занять именем императора восставшие округа Галиции сильно оскорбил Александра. “Я не могу допустить, говорил он, чтобы на моей границе создавали французскую провинцию”[144]. Но что в особенности коробило его, это невнимание к нему императора, не отвечавшего на его письма. Такое несоблюдение общепринятых форм приличия оскорбляло и беспокоило монарха, который в личных сношениях со своим союзником был утонченно-любезен. Молчание Наполеона, чем дольше оно тянулось, тем более казалось ему зловещим предзнаменованием и усиливало его недоверие.

      Наконец 23 июля приехал в Петербург флигель-адъютант Чернышев. Он прибыл прямо с поля сражения при Ваграме, где Наполеон держал его около себя весь день и надел на него орден Почетного Легиона[145]. Он привез с собой письмо от императора. Наполеон полагал свою гордость в том, чтобы его ответ царю был извещением о победе. Он хотел

Скачать книгу


<p>143</p>

Донесение Коленкура от 17 июля.

<p>144</p>

Донесение Коленкура от 17 июля.

<p>145</p>

“Я хотел бы заслужить его подле императора, говорил Александр, и получить его таким же способом, как и он”. Донесение Коленкура № 44, 26 июля.