Пиноккио. Философский анализ - Джорджо Агамбен Слово современной философии

Скачать книгу

смерти и перерождения обнаруживаются практически повсюду и постоянно возникают снова и снова, приобретая аллегорическую форму: Пиноккио проглатывает кит или акула[11], и он оказывается внутри чудовища, превращается в осла и терпит му́ки, встречает зеленого змея – жуткое существо, впрочем знающее тайну воскрешения. Этот змей действительно хранит в себе секрет перерождения, обретения новой жизни, ведь это символ, известный с незапамятных времен. Аналогичный образ появляется у римского поэта Клавдиана и олицетворяет вечность в пещере Природы[12], а также все страхи, обуревающие человека, что желает освободиться от оков и колодок, то есть переродиться. И то, что речь в сказке идет именно о воскрешении, с подачи Коллоди заявляет сам ее главный герой: когда крестьянин сажает его на цепь вместо умершего пса, Пиноккио говорит: «Вот бы мне родиться заново!» Как следствие, он не может избежать хрестоматийных испытаний водой (когда плывет сквозь бурю и оказывается на острове трудолюбивых пчел, словно человек, потерпевший крушение), огнем (когда его практически жарит живьем жуткого вида рыбак), воздухом (когда он летит на спине у голубя, то есть духа). Не думаю, что в этой сказке найдется хоть один сюжетный поворот, элементы которого нельзя отыскать в чудесной вселенной алхимических знаков. Например, страна Болвания: через нее нужно пройти, чтобы добраться до Вечной Мудрости, как следует из первой эмблемы «Амфитеатра Вечной Мудрости» Генриха Курата[13]. Поле Чудес, о котором рассказывают небылицы Кот и Лиса, Коллоди буквально называет «благословенным полем», и его можно найти в «Книге без слов» (Mutus liber), подлинном шедевре французской алхимической литературы.

      В попытках Золлы истолковать историю Пиноккио постоянно всплывает мотив повторения древних, архетипических образов, связанных с обрядами инициации:

      Деревянная кукла и осел – две равнозначные версии одного и того же архетипа, они показывают, как сложно выйти из своего естественного состояния, преодолеть автоматизм существования. Первую использовал Марк Аврелий[14], вторую – Апулей[15], причем с одной и той же целью. Коллоди же приводит обе версии. Как сложно одержать победу над собой! Автор показывает, что для достижения этой цели нужно отказаться от веры во все человеческие устроения, полностью освободиться от заблуждений о правосудии и утопическом бытии.

      Ошибка эзотерического прочтения не в тех понятиях, которые оно предлагает толкователю: в первую очередь это касается инициации (но не только), ведь она, безусловно, важна. Верно и то, что тема смерти и перерождения в сказке приобретает символическую форму: поглощение китом или превращение в осла. Ошибка скорее состоит в том, чтобы считать процесс посвящения неким тайным знанием, которое открывается лишь избранным (инициированным) и держится в секрете от простых смертных. Эзотерическую точку зрения вполне можно принять, но только если осознать, что она растворена в повседневности, а повседневность полна эзотерики.

Скачать книгу

<p>11</p>

У Коллоди – акула, но ее исполинские размеры заставляют думать, что речь скорее о ките, как в известной сказке Ершова «Чудо-юдо рыба-кит».

<p>12</p>

Вероятно, имеется в виду упоминание змей в качестве воплощения производящего земного начала в поэме «Похищение Прозерпины»:

Путы сорвавши свои, шипят триптолемовы змеи,Под чародейный напев скользя чешуйчатым телом,Красный расправив клобук и усталый хребет распрямляя.(Пер. Е. Рабиновича).
<p>13</p>

Алхимический трактат, изданный в 1595 году немецким врачом, философом-мистиком, алхимиком и каббалистом Куратом; состоит из детально проработанных гравюр (эмблем) с замечаниями автора по поводу их содержания. Эти изображения должны были подтолкнуть подготовленного и эрудированного читателя к разгадке скрытого в них в аллегорической форме смысла.

<p>14</p>

Золла приводит такую цитату Марка Аврелия: «Помни, что тот, кто дергает за ниточки этого существа, скрытого в нас, – это Он пробуждает в нас слово жизнь, он – Человек <…> нечто более божественное, чем наши страсти, которые уподобляют нас марионеткам – и не более того». По его мнению, таков источник концепции, описанной Клейстом в эссе о кукольном театре (о нем Агамбен подробно расскажет во второй главе).

<p>15</p>

По сюжету романа «Золотой осел» его главный герой, юноша по имени Луций, по ошибке превращается в осла и в этом облике переходит от одного хозяина к другому, претерпевает унижения и наблюдает упадок нравов римского общества. В конце он в приступе отчаяния взывает к богам, и его спасает богиня Исида, благодаря которой он снова превращается в человека. Автор еще не раз вернется к этому сюжету, поскольку, на его взгляд, Коллоди во многом опирался именно на этот текст.