LITMIR.BIZ

Скачать книгу

не нужно, в церковь ходить не нужно.

      Александра Ивановна. Я и говорю, что нет никакой последовательности.

      Марья Ивановна. Да, месяц тому назад он ни одной службы не пропускал, все посты, а потом вдруг ничего этого не надо. Да вот с ним и поговори.

      Александра Ивановна. И говорила и поговорю.

      Петр Семенович. Да. Но это еще ничего...

      Александра Ивановна. Да для тебя все ничего, потому что у мужчин нет никакой религии.

      Петр Семенович. Да позволь мне сказать. Я говорю, что все-таки не в этом дело. Если он отвергает церковь, то к чему же тут Евангелие?

      Марья Ивановна. А то, что надо жить по Евангелию, по нагорной проповеди, все отдавать.

      Александра Ивановна. Вечно крайности.

      Петр Семенович. Да как же жить, если все отдавать?

      Александра Ивановна. Ну, а где же он нашел в нагорной проповеди, что надо shako hands [14] с лакеями делать? Там сказано: блаженны кроткие, а об shake hands ничего нет.

      Марья Ивановна. Да, разумеется, он увлекается, как всегда увлекался, как одно время увлекался музыкой, охотой, школами. Но мне-то не легче от этого.

      Петр Семенович. Он зачем же поехал в город?

      Марья Ивановна. Он мне не сказал, но я знаю, что он поехал по делу порубки у нас. Мужики срубили наш лес.

      Петр Семенович. Это саженый ельник?

      Марья Ивановна. Да, их присудили заплатить и в тюрьму, и нынче, он мне говорил, их дело на съезде, и я уверена, что он за этим поехал.

      Александра Ивановна. Он этих простит, а они завтра приедут парк рубить.

      Марья Ивановна. Да так и начинается. Все яблони обломали, зеленые поля все топчут; он все прощает.

      Петр Семенович. Удивительно.

      Александра Ивановна. От этого-то я и говорю, что этого нельзя так оставить. Ведь если это пойдет все так же, tout y passera [15]. Я думаю, что ты обязана, как мать, prendre tes mesures [16].

      Марья Ивановна. Что ж я могу сделать?

      Александра Ивановна. Как что? Остановить, объяснить, что так нельзя. У тебя дети. Какой же пример им?

      Марья Ивановна. Разумеется, тяжело, но я все терплю и надеюсь, что это пройдет, как прошли прежние увлечения.

      Александра Ивановна. Да, но aide-toi, et dieu t'aidera [17]. Надо ему дать почувствовать, что он не один и что так нельзя жить.

      Марья Ивановна. Хуже всего то, что он не занимается больше детьми. И я должна все решать одна. А у меня, с одной стороны, грудной, а с другой – старшие, и девочки и мальчики, которые требуют надзора, руководства. И я во всем одна. Он прежде был такой нежный, заботливый отец. А теперь ему все равно. Я ему вчера говорю, что Ваня не учится и опять провалится; а он говорит, что гораздо лучше бы было, чтобы он совсем вышел из гимназии.

      Петр Семенович. Но куда же?

      Марья Ивановна. Никуда. Вот этим-то и ужасно, что все нехорошо, а что делать – он не говорит.

      Петр Семенович. Это странно.

      Александра Ивановна. Что же тут странного? Это самая ваша обыкновенная манера: все осуждать и самим ничего не

Скачать книгу