LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ушла к себе; для Гловацкой велели запрягать ее лошадь, а на балкон подали душистый розовый варенец.

      Вся семья, кроме старухи, сидела на балконе. На дворе были густые летние сумерки, и из-за меревского сада выплывала красная луна.

      – Ах, луна! – воскликнула Лиза.

      – Что это, Лиза! точно вы не видали луны, – заметила Зинаида Егоровна.

      – И этого нельзя? – сухо спросила Лиза.

      – Не нельзя, а смешно. Тебя прозовут мечтательницею. Зачем же быть смешною?

      К крыльцу подали дрожки Гловацкого, и Женни стала надевать шляпку.

      – Надолго теперь, Женни?

      – Не знаю, Лизочка. Я постараюсь увидеть тебя поскорее.

      – Вы уж и замуж без Лизы не выходите, – смеясь, проговорил Бахарев.

      – Я уж вам сказала, Егор Николаевич, что мы с Лизой еще и не собираемся замуж.

      Бахарев продекламировал:

      Золотая волюшка

      Мне милей всего,

      Не надо мне с волею

      В свете ничего.

      – Так ли?

      – Именно так, Егор Николаевич.

      – И ты тоже, Лизок?

      – О да, тысячу раз да, папа.

      – Ну вот, говорят, институтки переменились! Всё те же, и всё те же у них песенки.

      Егор Николаевич снова расхохотался. Женни простилась и вышла. Зина, Софи и Лиза проводили ее до самых дрожек.

      – Какая ты счастливица, Женни: ехать ночью одной по лесу. Ах, как хорошо!

      – Боже мой! что это, в самом деле, у тебя, Лиза, то ночь, то луна, дружба… тебя просто никуда взять нельзя, с тобою засмеют, – произнесла по-французски Зинаида Егоровна.

      Женни заметила при свете луны, как на глазах Лизы блеснули слезы, но не слезы горя и отчаяния, а сердитые, непокорные слезы, и прежде чем она успела что-нибудь сообразить, та откинула волосы и резко сказала:

      – Ну, однако, это уж надоело. Знайте же, что мне все равно не только то, что скажут обо мне ваши знакомые, но даже и все то, что с этой минуты станете обо мне думать сами вы, и моя мать, и мой отец. Прощай, Женни, – добавила она и шибко взбежала по ступеням крыльца.

      – Однако какие там странные вещи, в самом деле, творятся, папа, – говорила Женни, снимая у себя в комнате шляпку.

      – Что такое, Женюша?

      Гловацкая рассказала отцу все происходившее на ее глазах в Мереве.

      – Это скверно, – заметил старик. – Чудаки, право! люди не злые, особенно Егор Николаевич, а живут бог знает как. Надо бы Агнесе Николаевне это умненечко шепнуть: она направит все иначе, – а пока Христос с тобой – иди с богом спать, Женюшка.

      Глава семнадцатая

      Слово с весом

      Мать Агния у окна своей спальни вязала нитяной чулок. Перед нею на стуле сидела сестра Феоктиста и разматывала с моталки бумагу. Был двенадцатый час дня.

      – Это, конечно, делает тебе честь, – говорила игуменья, обращаясь к сестре Феоктисте: – а все же так нельзя. Я просила губернатора, чтобы тебе твое, что следует, от свекрови истребовали и отдали.

      Феоктиста не отрывала глаз от работы и молчала.

      Голос игуменьи на этот раз был как-то слабее обыкновенного: ей сильно

Скачать книгу