Пыль над городом. Избранное - Виктор Голков Новая классика

Скачать книгу

волосы те же,

      в знакомом спускаясь потоке,

      не так, по-другому,

      зловеще лежат на плечах.

      Чрезмерно надменен

      бровей показался разлёт,

      и тень сладострастия

      тайно его дополняла.

      Я понял: всё то,

      что в себе от меня ты скрывала,

      теперь в обнажённой,

      больной простоте предстаёт.

      Без сна над портретом

      всю ночь я тогда просидел,

      и ужас меня до сих пор

      не оставил минувший.

      Не дъявол ли это,

      как молния, в мозг проскользнувший,

      так выстроил всё,

      чтоб я душу твою подсмотрел?

      Пропасть

      Зачем так хрипло, пропасть,

      ты под ногой поёшь

      и ничего назад не отдаёшь?

      Остры твои уступы, ведущие в ничто,

      вокруг тебя покатое плато.

      И лампочки мигают, сто тысяч огоньков,

      покрытых тёмной копотью веков.

      Мной выстрелила в пропасть

      моей судьбы праща,

      и я лечу под парусом плаща.

      И по лицу мне воздух

      бьёт и свистит в ушах,

      как птица в приозёрных камышах.

      Я шевелю губами, как будто заводной,

      но не родится песни ни одной.

      Мираж какой угодно,

      самый ничтожный – пусть,

      и мёртвой хваткой я в него вцеплюсь.

      Чтобы сплошным потоком лилась в меня

      листва,

      от страха не болела голова.

      И у лица ладони я чувствовал твои,

      услышал вновь, как стонут соловьи.

      Но за спиной надулся

      плащ чёрным пузырём,

      и стала ночь моим поводырём.

      И пустоты касаясь, дрожит моя рука,

      морщинистая, как у старика.

      И где-то в отдаленье мелькает тень лица,

      и нет паденью моему конца.

«Так, словно доживаешь сотый…»

      Так, словно доживаешь сотый

      Век на земле, тебе знаком

      Железный пульс ее работы

      И каждый куст, и каждый дом.

      Как странник с нищенской клюкою,

      Полсвета обошел, скорбя.

      Тебе известно, что такое –

      Ни в чем не обрести себя.

      Лишь не встречал другого края,

      Где был бы воздух тяжелей,

      Чем сладковатая, сырая

      Промозглость родины твоей.

      Ты ею вдоволь надышался –

      По хрип ночной и тошноту.

      Теперь от родины остался

      На память – горький вкус во рту.

      Ты для нее не существуешь,

      Мгновенно промелькнувший блик.

      Но ты ведь больше не тоскуешь,

      К ночной бессоннице впритык.

      Монах

      От блеска роскоши языческой

      Глухим отгородился мраком.

      Восторг души его стоической

      Не оценить мирским собакам.

      Все суета: и грязь словесная,

      И похоть мелочных желаний.

      Он выковал броню железную

      От искушений и страданий.

      И век весь плоть сластолюбивая

      Терпела

Скачать книгу