LITMIR.BIZ

Скачать книгу

товарищ дядя, – официально сказал племянник.

      Видя, что дело принимает серьезный оборот, Тимофей Васильевич всплеснул руками, снова вынул гривенник, потом опять спрятал.

      – Нет, – сказал, – не могу! Не могу тебе, сопляку, заплатить. Лучше пущай сойду.

      Тимофей Васильевич торжественно и возмущенно встал и направился к выходу. Потом обернулся.

      – Дядю… родного дядю гонишь, – с яростью сказал Тимофей Васильевич. – Да я тебя, сопляка… Я тебя, сукинова сына… Я тебя расстрелять за это могу. У меня много концов…

      Тимофей Васильевич уничтожающе посмотрел на племянника и сошел с трамвая.

      1924

      Крестьянский самородок

      Фамилию этого самородка и крестьянского поэта я в точности не запомнил. Кажется – Овчинников. А имя у него было простое – Иван Филиппович.

      Приходил Иван Филиппович ко мне три раза в неделю. Потом стал ходить ежедневно.

      Дела у него были ко мне несложные. Он тихим, как у таракана, голосом читал свои крестьянские стишки и просил, по возможности скорей, пристроить их по знакомству в какой-нибудь журнал или газетку.

      – Хотя бы одну штуковину напечатали, – говорил Иван Филиппович. – Охота посмотреть, как это выглядит в печати.

      Иногда Иван Филиппович присаживался на кровать и говорил, вздыхая:

      – К поэзии, уважаемый товарищ, я имею склонность, прямо скажу, сыздетства. Сыздетства чувствую красоту и природу… Бывало, другие ребята хохочут, или рыбку удют, или в пятачок играют, а я увижу, например, бычка или тучку и переживаю… Очень я эту красоту сильно понимал. Тучку понимал, ветерок, бычка… Это все я, уважаемый товарищ, очень сильно понимал.

      Несмотря на понимание бычков и тучек, стишки у Ивана Филипповича были весьма плохие. Надо бы хуже, да не бывает. Единственно подкупало в них полное отсутствие всяких рифм.

      – С рифмами я стихотворения не пишу, – признавался Иван Филиппович. – Потому с рифмами с этими одна путаница выходит. И пишется меньше. А плата все равно – один черт, что с рифмой, что и без рифмы.

      Первое время я честно ходил по редакциям и предлагал стишки, но после и ходить бросил – не брали…

      Иван Филиппович приходил ко мне рано утром, садился на кровать и спрашивал:

      – Ну как? Не берут?

      – Не берут, Иван Филиппович.

      – Чего же они говорят? Может, они, как бы сказать, в происхождении моем сомневаются? То пущай не сомневаются – чистый крестьянин. Можете редакторам так и сказать: от сохи, дескать. Потому кругом крестьянин. И дед крестьянин, и отец, и которые прадеды были – все насквозь крестьяне. И женились Овчинниковы завсегда на крестьянках. Ей-богу. Бывало, даже смех кругом стоит: «Да чего вы, говорят, Овчинниковы, все на крестьянках женитесь? Женитесь, говорят, на других…» – «Нету, говорим, знаем, что делаем». Ей-богу, уважаемый товарищ. Пущай не сомневаются…

      – Да не в том дело, Иван Филиппович. Так не берут. Не созвучно, говорят, эпохе.

      – Ну, это уж они тово, – возмущался Иван Филиппович. – Это-то не созвучные

Скачать книгу