Скачать книгу

с ним разговор, и кончилось всё тем, что он обязан быть спеть хоть разок. Шан Сижуй не хотел петь, в последние дни похолодало, и у него обострилась старая болезнь, горло не повиновалось ему как прежде. Но ему было не отвертеться, к тому же, как бы его ни расхваливали, он всего лишь актёр, который призван украсить собой оживлённый вечер, это его прямая обязанность.

      Шан Сижуй не спеша поднялся и заговорил:

      – Что дамы и господа желают послушать? Как насчёт «Веера с персиковыми цветами»?[43]

      Никто из присутствующих не возразил. И Шан Сижуй запел. Голос его, подобно звону разбитого серебряного кувшина, вдруг ворвался в дом, и звуки танцевальной мелодии в саду оказались заглушены оперной арией. Молодёжь прекратила танцевать и оглянулась туда, откуда доносилось пение. Этим вечером, пришедшимся на позднюю осень, луна ярко сияла в небе, окружённая россыпью звёзд, и кристально-чистый голос, казалось, взмывал к небесам, лаская слух освежающей прохладой и погружая в неизведанное. Какой там вальс или серенады! В сравнении с Шан Сижуем они никуда не шли, и танцевальная мелодия немедленно распалась на хаотические пошлые звуки, от которых вяли уши. Только ледяной голос Шан Сижуя был в силах выразить всю прелесть этого пейзажа, где в лунном свете играл ветерок, подобно тому как Чанъэ[44] во дворце Великого холода[45] развевающимися рукавами соединяет небеса и землю своей мелодией.

      Все разговоры в игорном зале постепенно стихли, и люди обратили слух к пению Шан Сижуя. Этот голос настолько полнился чистотой, что, казалось, разогнал весь дым и чад, заполонивший гостиную. Чэн Фэнтай, зажав в зубах сигарету, застыл. На сей раз, слушая пение Шан Сижуя, он оказался охвачен непостижимым чувством, словно вдруг повстречал старого друга – по крайней мере, на сердце у него стало так же тепло.

      Как раз когда ария подошла к концу, в зал вбежала целая стайка молодых господ и барышень, прежде танцевавших в саду. Девица, её возглавлявшая, смерила Шан Сижуя пристальным взглядом, а затем бросилась к господину Хуану и, повиснув у него на шее, принялась ластиться:

      – Папа-папа-папочка, отдай нам ненадолго этого актёра, всего лишь на минутку!

      Господин Хуан стряхнул её с себя:

      – Зови его Шан-лаобань!

      – Хорошо-хорошо, Шан-лаобань, Шан-лаобань. Я заберу Шан-лаобаня с собой, а потом верну тебе! – сказала она и поцеловала отца в щёку.

      Парни и девушки, ничего больше не желая слушать, вытолкали Шан Сижуя за дверь. Господин Хуан прикоснулся к щеке, на которой всё ещё ощущался поцелуй дочери, и сказал собравшимся вокруг:

      – Что за странности! Когда это молодёжь разбиралась в китайской опере?

      Кто-то со смехом ответил:

      – Так они не разбирались, потому что вживую не встречали хорошего актёра. А услышав такого мастера, как Шан-лаобань, увидев его прелестную, девичью наружность и совершенную игру, разве могли они устоять?

      Присутствующим показалось, что в этих словах затаилась необъяснимая двусмысленность.

Скачать книгу


<p>43</p>

«Веер с персиковыми цветами» (кит. 桃花扇) – пьеса Кун Шанчжэня, потомка Конфуция в шестьдесят четвёртом поколении, который жил при императоре Канси (1661–1722). Пьеса рассказывает историю любви учёного Хоу Чаоцзуна и куртизанки Ли Сянцзюнь, а веер с персиковыми цветами, подаренный учёным возлюбленной в честь обручения, становится безмолвным свидетелем как их любви, так и гибели империи Мин.

<p>44</p>

Чанъэ (кит. 嫦娥) – богиня Луны в даосизме. По преданию, Чанъэ выпила эликсир бессмертия, который принадлежал её мужу, стрелку Хоу И, и вознеслась на Луну, где и вынуждена жить в полном одиночестве.

<p>45</p>

Гуанханьгун (кит. 广寒宫 – дворец Великого холода, лунные чертоги) – обиталище Чанъэ на Луне.