Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики - Ольга Тогоева История и наука рунета. Страдающее Средневековье

Скачать книгу

важные тексты, которые, безусловно, имели определенное влияние на тон и содержание всего спора, хотя непосредственно к нему и не относились. В первую очередь, речь идет о трактате «Видение о „Романе о Розе“» (Traictié d'une vision faite contre le Ronmant de la Rose), а также о серии проповедей Poenitemini Жана Жерсона, поддержавшего Кристину Пизанскую в ее критическом отношении к произведению Жана де Мёна[24]. Все эти сочинения появились в период с августа 1401 г. до зимы 1402–1403 гг. Кроме того, необходимо учитывать и письма Жана де Монтрейя, отправленные им в тот же период, но адресованные сторонним наблюдателям, к которым он обращался за советом относительно своей позиции по «Роману о Розе»[25].

      К непосредственным же участникам переписки, согласно всем без исключения сохранившимся до наших дней кодексам[26], относились всего пять человек: Жан де Монтрей, Кристина Пизанская, Гонтье и Пьер Коль и Жан Жерсон. Вне всякого сомнения, это были люди, знакомые между собой, причем в некоторых случаях знакомые очень близко. Так, Жан де Монтрей, трудившийся в королевской канцелярии в одно время с Этьеном де Кастелем († 1390), безусловно, встречался и с его женой Кристиной. С Гонтье Колем, как я упоминала выше, его связывали тесные дружеские отношения, знал он, вероятно, и Пьера Коля, не говоря уже о Жане Жерсоне. Этот последний также был лично знаком с братьями Коль и, возможно, с Кристиной Пизанской. Единственными участниками спора, которые, пусть и заочно, узнали друг друга лишь благодаря начавшимся дебатам, были французская поэтесса и Гонтье и Пьер Коль: их переписка стала их первым личным контактом[27].

      Любопытно, однако, задаться вопросом о том, что именно они посылали друг другу, поскольку далеко не всегда свои тексты участники спора именовали «письмами» (epistres). Очень часто как собственные послания, так и полученные ответы они называли «трактатами» или «сочинениями». Мы встречаем подобные определения в письме Кристины Пьеру Колю от 2 октября 1402 г., где термин traicité был использован применительно к ее ответу Жану де Монтрейю[28]; в ее обращении к Изабелле Баварской (dictiéz)[29] и к Гийому де Тиньонвилю (memoires)[30]. В первом письме Гонтье Коля Кристине говорилось о «произведении» (oeuvre), которое она создала на основе сочинения де Монтрейя[31], а в ее ответе в том же контексте фигурировало определение «небольшой трактат в форме письма» (un petit traictié en maniere d'epistre)[32]. Иными словами, речь уже изначально, по всей видимости, шла все-таки не о приватном обмене мнениями[33], но о суждениях, рассчитанных на большую аудиторию: ведь трактаты обычно создавались для более или менее широкого круга читателей, а не для личного использования. Это была не «частная» интеллектуальная игра, лишь заботами Кристины Пизанской получившая известность[34], но именно публичное обсуждение – дебаты, пусть даже и начавшиеся относительно случайно[35]. Собственно, само слово «спор» (debat) появилось в данной переписке достаточно

Скачать книгу

<p>24</p>

Проповеди Poenitemini: Le débat. P. 59–87, 179–185. Трактат Жана Жерсона: Livre des epistres. P. 297–324. Подробнее об этом сочинении канцлера Парижского университета см.: Тогоева О. И. «Видение о Розе» Жана Жерсона: дебаты во сне и наяву // ШАГИ/STEPS. Журнал Школы актуальных гуманитарных исследований. 2023. Т. 9. № 4. С. 12–23.

<p>25</p>

Le débat. P. 29–56.

<p>26</p>

Их подробный анализ см. в: Livre des epistres. P. 7–26.

<p>27</p>

Le débat. P. XVI, XLVIII.

<p>28</p>

Livre des epistres. P. 176.

<p>29</p>

Ibid. P. 149–150.

<p>30</p>

Ibid. P. 264.

<p>31</p>

Ibid. P. 152.

<p>32</p>

Ibid. P. 171.

<p>33</p>

На приватном характере переписки настаивает последний издатель «Спора» А. Валентини: Ibid. P. 108–109.

<p>34</p>

Таково мнение, утвердившееся в специальной литературе: Le débat. P. XXXIV, XLI; Badel P.-Y. Op. cit. P. 432; Brown-Grant R. Christine de Pizan and the moral defence of women. Reading beyond gender. Cambridge, 1999. P. 8; Livre des epistres. P. 106–107, 109.

<p>35</p>

Случайное начало спора признавала сама Кристина Пизанская в письме Пьеру Колю: «Car d'aventure avint le commencement et non mie de voulenté proposee» (Ibid. P. 207, курсив мой. – О. Т.). Единственным, кто действительно желал сохранить частный характер этого обмена мнениями, был, вероятно, Жан де Монтрей. В письме Mee an fuerit, предположительно адресованном Пьеру д'Альи, которому прево Лилля собирался отправить собственный трактат в защиту «Романа о Розе», он специально просил своего респондента не допускать копирования текста и его распространения: «Rursus igitur subiit mentem meam Paternitati Vestre mittere eam, de qua pridie in domo vestra sermonem habuimus, satirice invectionis formam tenentem epistolam, non ut transcribitur, hoc supplico, posco, obsecro requiroque, sed solum eam Vestra Dominatio pervideat» (Le débat. P. 36, курсив мой. – О. Т.).