От империй – к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации - Борис Кагарлицкий Политическая теория

Скачать книгу

баланс этих операций далеко не всегда был для европейцев отрицательным. В Тунисе к началу XIV века утвердились представители флорентийских банкирских домов – Барди (Bardi), Перуцци (Peruzzi), Аччайуоли (Acciaioli, Acciaiuoli). Кризис XIV века привел к банкротству этих банков, но деловые связи сохранялись, а с середины XV столетия вновь стали расширяться.

      Отстояв свою политическую самостоятельность, торговая буржуазия итальянских республик и немецких ганзейских городов, превратила государство в инструмент своих коммерческих интересов. Но как вскоре выяснилось, это не только не стимулировало развитие экономики и становление новых общественных отношений, а наоборот, с какого-то момента начало тормозить их.

      Буржуазные отношения формировались как в городе, так и в деревне. Более того, именно распространение наемного труда и ориентированного на рынок производства в сельской местности сыграло решающую роль в развитии новых порядков[106]. В результате отделившиеся от феодальной деревни города-государства не могли стать эффективным центром общественных преобразований. Они окукливались и в социальном плане стагнировали. Создание стратегических форпостов на морских берегах не заменяло связи с сельской экономикой глубинных районов Европы, связи, которая наоборот слабела. В Новгороде, где контролируемая сельская территория была довольно значительной, населена она была слабо, производительность труда была крайне низкой, а представители купеческой олигархии использовали покупку земель не для инвестиций в производство, а в качестве надежного вложения капитала, защищаемого от коммерческих рисков.

      Развитие политически самостоятельных городов очень мало влияло на жизнь окружавшей их сельской местности, остававшейся все еще вполне феодальной. Города не столько преобразовывали общество вокруг себя, сколько выделялись из него, отстаивая свое право жить иначе. Территориальная экспансия городов в подобной ситуации приводила к феодализации правящих там буржуазных элит. И в Новгороде, и в Венеции буржуазная элита, приобретая сельские имения, не преобразовывала их в подобие капиталистических хозяйств (как это позднее происходило в Англии), а сама феодализировалась. Например, венецианские «новые колонии», захваченные на Балканах и в Восточном Средиземноморье по мере ослабления позиций Византии, «имели преимущественно феодальный характер»[107]. Так, завоевав Крит, венецианцы распределили лучшие земли между своими патрициями, эксплуатировавшими местное зависимое население.

      Не случайно эволюция политических систем городов-государств шла от демократии к олигархии. Чем более могущественным и влиятельным становился город, тем более олигархическим делалось его внутреннее устройство. Примерами в равной степени могут служить и Новгород, и Венеция.

      Советские историки связывали блеск и роскошь возникавшей в Италии культуры Ренессанса со слабостью и нестабильностью процесса накопления капитала. Вместо того чтобы инвестировать средства в производства,

Скачать книгу

<p>106</p>

Становление аграрного капитализма и его роль в развитии буржуазного способа производства наиболее подробно анализируется в работах американского историка Роберта Бреннера. См.: R. Brenner. Bourgeois Revolution and Transition to Capitalism. In: The First Modern Society. Cambridge: Cambridge University Press, 1989; The Brenner Debate. Ed. by T.H. Aston & C.H.E. Philpin. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 1988.

<p>107</p>

G. Luzzatto. Storia economica d’ltalia. Il Medioevo, p. 36. По мнению Ричарда Лахмана, как возникновение и расцвет городов-государств, так и их позднейший упадок были вызваны геополитической конъюнктурой и общим соотношением сил в Европе позднего Средневековья. «Те же самые зазоры в политике итальянских и европейских крупных сил, которые дали городским элитам их автономию и экономические возможности, также побуждали флорентийских патрициев и их коллег в Венеции, Генуе и Милане устанавливать олигархии, а затем рефеодализировать свою политику и экономику для того, чтобы наилучшим образом сохранить власть и приумножить свое богатство» (Р. Лахман. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2010, с. 173 (англ, изд.: R. Lachmann. Capitalists in Spite of Themselves. Elite Conflict and Economic Transitions in Early Modern Europe. Oxford: Oxford University Press, 2000). Эта оценка безусловно верна, только она – как и большая часть тезисов Лахмана об элитном конфликте как двигателе перемен – ровным счетом ничего не объясняет. То, что городские олигархии Италии или Германии выбрали стратегию рефеодализации вызвано было в первую очередь ограниченностью их ресурсов, узостью производственной и экономической базы для их господства, отсутствием перспектив для вовлечения аграрного общества в капиталистическое развитие.