LITMIR.BIZ

Скачать книгу

>В Лондоне и Париже, несмотря на ожесточенное упорство, порожденное тремя с половиной годами войны, ощущалось скрытое и мрачное предчувствие, вызванное осознанием численного превосходства, которое немцы теперь смогут накопить на западе. Тем не менее союзники вовсе не растеряли решительности – даже совсем наоборот. С одной стороны, альянс прекрасно понимал, что это последнее усилие агонизирующей Германии и в случае успешного его сдерживания худшее останется позади; с другой – такое положение дел сулило по крайней мере еще один год военных действий и новые жертвы устрашающего масштаба.

      Эта ужасная перспектива, наряду с относительно вынужденным спокойствием на фронте, сильно действовала на нервы всем, кто так или иначе был связан с ведением войны: длительное напряжение просто не могло не сказываться на психике. Люди, переутомленные работой сверх всякой меры, ощущали себя полностью измотанными. Это проявлялось в повышенной раздражительности, излишней ранимости и время от времени в потере гибкости при принятии решений. Безропотно и упорно выполнявшим свой служебный долг военным порой было сложно по-новому оценивать собственное положение. Февраль месяц стал свидетелем весьма болезненной и глубокой корректировки структуры высшего командования британцев. Напряженные и даже почти неудовлетворительные военные отношения союзников также оставляли желать лучшего. Вследствие нескончаемой череды взаимных обид, подозрений, недоразумений и политических маневров их раскачивало то в одну, то в другую сторону. Невзирая на всю формальную титульность и институциональные условия, о полномерном достижении незыблемого принципа военного вертикального единоначалия не могло идти и речи.

      В 4:30 утра 21 марта, после особенно зловещей ночной тишины, британский участок фронта оказался внезапно накрыт оглушительными залпами 6000 немецких орудий: началось страшное весеннее наступление[1]. Эта величайшая военная операция из когда-либо проводившихся в то время была задумана для того, чтобы отделить британский сектор от французского и вывести немецкие войска к морю. Вся тяжесть атаки легла на британцев, уже измотанных годами непрекращающихся потерь и самопожертвований. В течение последующих 40 дней это стоило британской армии во Франции примерно 300 000 потерь личного состава (то есть более четверти всех сил). Пока еще никто не предполагал, что только к середине июня ситуация будет стабилизирована и состояние крайней опасности окажется позади.

      Неудивительно, что с началом этого наступления в высшем военном руководстве Великобритании проявились некоторые нотки отчаяния, вызванные невозможностью возрождения Восточного фронта в связи с потерей российского военного потенциала, ранее принимавшегося в расчет. Теперь судьба всей войны висела на волоске. Баланс представлялся настолько тонким, что, возможно, даже символическое возрождение сопротивления на востоке, даже малейшее отвлечение внимания и ресурсов Германии с Западного фронта могли бы определить победу или поражение. Любой ничтожный шанс на то или иное развитие событий подлежал рассмотрению, каким бы слабым и неправдоподобным он ни казался.

      Американские войска до сих пор практически не участвовали в военных операциях в Европе. Со времени объявления войны Германии прошел уже почти целый год. На территории Франции дислоцировались 6 американских дивизий, но ни одна из них еще не была задействована в активном ведении боевых действий. Три из них (1-я, 26-я и 42-я) пребывали на линии спокойных участков фронта в учебных целях, а еще одну (2-ю) перевели на фронт в марте. К началу немецкого наступления потери американцев составляли в общей сложности 1722 человека, причем только 162 из них погибли в результате непосредственных боевых действий.

      В ярком контрасте между столь скромной боевой активностью и огромным проявлением патриотического энтузиазма, доминировавшим на внутренней американской сцене, крылось что-то весьма наигранное и искусственное. Безусловно, нельзя говорить, что война не потребовала от Америки значительных усилий, жертв и порой общественного дискомфорта: никто не отрицает высоких цен, недостатка топлива, транспортных перебоев или дефицита рабочей силы. Европейцы вообще склонны недооценивать как трудности создания мощных вооруженных сил с нуля в Соединенных Штатах, так и той серьезности, с какой американцы взялись за дело. Здесь не было видимого кровопролития или разрушений, а тень массовых человеческих потерь еще не накрыла американское общество. До рассматриваемого времени усилия Соединенных Штатов в основном носили экономический и организационный характер, а в сознании граждан страны не существовало должного представления об ужасающих реалиях современной войны и о последующих тяжелейших проблемах, настигнувших всю западноевропейскую цивилизацию. Другими словами, для американцев война все еще обладала неким очарованием новизны и романтической отдаленности, поэтому большая часть общественной жизни могла бы продолжаться и дальше, находясь вне зоны существенного влияния военных действий.

      В конце марта 1918 года «Джайентс» продолжали оттачивать бейсбольное мастерство в Техасе, «Янки» – в Джорджии, а Йельский университет занял первое место в межвузовских соревнованиях по плаванию. Шоу-бизнес так и оставался шоу-бизнесом – в Нью-Йорке по-прежнему

Скачать книгу