LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Не принимая на себя этой многотрудной обязанности, составитель настоящей книги считает, однако, своим долгом изложить здесь те основания, которые подвигнули его на настоящий труд.

      В исторических явлениях жизни того или другого народа не может быть явлений искусственных или случайных. Как бы ни казалось иное явление маловажным на поверхностный взгляд досужего праздномысла, но оно непременно стоит в причинной связи со всей исторической жизнью народа и происходит лишь потому, что эта жизнь вызывает его необходимость. Если же необходимости той не настоит и явление происходит вследствие временного произвола отдельного лица, то оно, будучи случайным и искусственным, бывает и недолговечным.

      Этот исторический закон всецело применяется к русским придворным штатам, ко всему тому блеску дворского обряда, который окружает внешней торжественностью престолы самодержцев всероссийских, растет по мере увеличения и укрепления власти самодержца. Если бы утверждение этих штатов составляло лишь произволение царя, а не вызывалось исторической необходимостью, то не были бы они столь долговечны и давно свершили бы чреду служения своего, как совершила ее опричнина, учрежденная личным произволением Иоанна IV и им же, сравнительно скоро, уничтоженная.

      Не в таких условиях находятся придворные чины. Их необходимость вытекает из развития царской власти и из народного духа. Поэтому книга эта имеет значение более серьезное, нежели простой справочный перечень, а высказанная выше мысль требует некоторого развития изъяснения в настоящем вступлении.

      Повсеместно наблюдалось, что при упорядочении и централизации верховной власти представитель ее окружается блеском, неведомым его предшественникам. Обращаясь к глубокой древности, мы находим предание о мидийском царе Дейоке, который, удалившись в построенный на возвышенности дворец, окружил себя блеском, незнакомым его предшественникам, и хотя не он первый был владыкой Мидии, но при нем власть определилась и вложилась в определенные формы. И повсюду увеличение царского могущества связано с увеличением придворного блеска. Примеры Навуходоносора, Соломона, Александра Македонского, императоров Рима и Византии, Великого Карла, Генриха VIII Английского, Людовика XIV Французского, наших Иоанна III и IV свидетельствуют об одном и том же. При этом наблюдалось, что многие монархи, окруженные необыкновенным блеском двора, в личной жизни держались простоты столь же необыкновенной и что блеск этот был вызван не индивидуальной потребностью монарха, как отдельного лица, а потребностями его священного сана, влекущего за собой те видимые атрибуты и обстановку власти, при которых наиболее ярко и рельефно выступало и внедрялось в народе сознание о важности этой власти.

      Переходя собственно к России, мы наблюдаем, что «развитие московского единодержавия в сущности есть развитие народного единства»². Самый ход российской истории доказывает справедливость этой мысли. Обширная равнина, составляющая Русскую землю, самым географическим своим положением, не ставя естественных непреодолимых преград к сношениям и слиянию племен, ее населявших, не давала повода к развитию в отдельных племенах общей славянской семьи таких форм общежития и государственного строя, которые положили бы резкую грань между обычаями и требованиями ближайших соседей. Вся эта обширная земля, до той исторической эры, с которой начинает существовать Русское государство, управлялась родовым началом: отец был неограниченным владыкой в семье, родоначальник, или старший в роде, был главой рода. Этот строй мог существовать в «обильной и великой земле» лишь до той поры, пока развитие гражданственности и создание более обширных центров общежития, городов, не потребовали создания такой власти, которая дала бы «порядок» земле. Искали ли точно у соседей-варягов представителя этого порядка или призвание князей не было облечено в форму обращения к иноземцам и не имело того определенного характера, который придает ему летописец, это вопросы, чуждые настоящему предмету. Для нас важно, что в известную пору (во второй половине IX века христианской эры) на Руси стал князь, распорядитель ее судеб, родоначальник русского самодержавия. Князья с самых первых шагов образования Русского государства вносят в жизнь иное начало: начало сословное, взамен начала родового. «Князь, – говорит Соловьев, – думал о строе земском, о ратях, об уставе земском; вождь на войне, он был судьей во время мира, он наказывал преступников, его двор – место суда, его слуги – исполнители судебных приговоров»³. Ближайшими сотрудниками князя, ближайшими его слугами, его посадниками были люди его дружины. Дружина эта составляла несомненно высшее сословие в государстве, и принадлежать к ней – значило быть близким к князю и к управлению государством. Но это высшее сословие не было сословием замкнутым, наоборот, оно было открыто снизу, и личные способности, равно как пригодность для целей князя того или другого лица, давали ему доступ в дружину. Таким же открытым снизу, служилым сословием осталось и до наших дней русское дворянство.

      В первые времена русской исторической жизни стремление к созданию у себя на Руси власти, подобной царской власти византийских императоров, особенно заметно. Стремление это объясняется походами воинскими и торговыми поездками русских в Царьград.

Скачать книгу