LITMIR.BIZ

      Ирина Алымова. Извините, вышло недоразумение

      Ненавижу диспансеризацию!

      Восемь ноль-ноль. Не опаздывать. Натощак. Список врачей и кабинетов получите у гардероба. Подписать согласие, отдельно для психиатра.

      С вечера уже тошнит в ожидании. Утро – тоска и под ложечкой сосёт. Даже если яркое, солнечное утро – всё равно тоска. Приходишь в поликлинику и от дверей превращаешься в насекомое. Теряешь личность – становишься объектом изучения. Жуком, которого растянули на булавках, чтобы проще было изучать каждую лапку, каждое крыло и все частицы хитинового покрова (засушить – и под стекло). Или не насекомым, а подопытной мышью становишься. Это даже больше подходит, потому что у меня фамилия мышиная.

      – Мышанский, с твоим ростом с тебя трёхлитровая банка анализа завтра в поликлинику! – тупо шутит медсестра, выдаёт мне желтоватое направление и косится на реакцию одноклассников. Она молодая, выделывается перед старшеклассниками. Им она тоже нравится, поэтому все с готовностью ржут.

      Я беру направление и пробиваюсь к выходу из кабинета.

      Рост у меня совсем не подходит к фамилии – 185 сэмэ. Мышь-гигант.

      Отец ещё выше – два метра. Он радовался, что я в него пошёл. Надеется сделать из меня гордость полиции. «Мужик должен быть сильным! Отжиматься, подтягиваться. Бег, борьба, на худой конец баскетбол или фехтование! – делает паузу. – Хотя нет, фехтование не очень – слишком изящно».

      Слишком изящно – ха-ха-ха. Было в моём «мышанском» теле кое-что поизящнее. На самом деле я люблю бег – но бегаю втайне от отца. В знак протеста не говорю. Потому что он моё главное, внутреннее, «изящное» презирает.

      Не надо было отцу показывать! Но стих был такой классный, такой живой! Он пульсировал, струился, я видел его цвет, ритм. Стих улыбался мне и делал мир… лучше. И я показал. «Баловство это, Лёша, девча́чина!» Папа вернул мне листок, словно стесняясь. Даже сложил его вдвое, чтобы слова внутри утонули.

      – Писал свои пису́льки? – спрашивал отец время от времени.

      Я кивал.

      – Смотри, юбки не начни носить. Лучше бы отжался, на турнике повисел, дурь бы сразу вышла.

      Ну почему дурь? Сколько было поэтов в истории – классных! Которые и время опережали, и сознание людей меняли, плавили в прекрасное, помогали видеть свет и недостатки тоже видеть – и становиться лучше. Изящнее. Гумилёв, Хлебников, Маяковский. Высоцкий, Цой!

      А маме изящное нравилось. Но только сначала. А потом «У Маши на работе сын выиграл олимпиаду по информатике», «У Светы, которая на два этажа ниже, сын сдал ГТО – и теперь у него плюс-баллы к ЕГЭ». А я стихи пишу.

      Но я упрямый. Хоть и Мышь. Я новое

Скачать книгу