LITMIR.BIZ

      От конфеты валялась обертка и в фантик

      напросилась сложиться. И в ямину шлюз

      опустил я вручную, настырный романтик,

      отшибая и детство, и приторный вкус.

      Как на съемках. Совпало все тютелька в тютельку.

      Механический голос: «Закройте окно, —

      произнес, – занавеску не трогать». И тут только

      я опомнился, как это было давно.

      Огородили решеткой метров квадратных сто

      вытянутых в длину

      по сторонам от рельсов.

      Что если я – тянет тревожно – нырну

      внутрь коридора под расписание рейсов

      массой телесно инертной?

      Что

      если я выдавлен электричкой в страну

      окажусь сени смертной?

      Было такое, бывало, случалось.

      Иларион не помышлявший себя убивать

      мирно стоял ждал чтобы мимо промчалась

      груда грохочущая. А через день – отпевать

      вышло. Его, окошко, московский с вороной дворик.

      Вязки домашней свитер, отложной воротник.

      То, не знает чего, хоть факты и знает, историк,

      мытарства рода, могилы рода, и как лорнировал

      прадед будущее, и как декламировал

      правнук баритонально «к устам приник».

      А на помин, на закуску вопли генсека,

      в собственной коже барахтаясь, он призывал:

      вы там, в очках! ухнем! а ну-ка! да все-ка!

      а что нука-всека, зал ухватить прозевал.

         Риска и страха сварка-пробел,

         страстью растравленный горбясь скорбел.

      Что тут к чему, дай разобраться, летопись.

      Где между Раем и Русью граница прошла?

      Грустно. Торф бы хоть тлел, коптилка хоть теплилась,

      звякал царь-колокол, дружба визжала пила.

      По трудодням, по железной дороге, по тундре

      гиблый рудничный гремит безоглядный шансон.

      Ловят тех, кто лиловей, мрут – кто изумрудней.

      Ты мне с чего на память приходишь, Иларион?

      Родина как пространство сносилась, истлела.

      Но в планете как родине та же играет кровь,

      за горизонтом особенно, там она юное тело,

      груди – снежный рельеф, лоно – дали, облачко —

      бровь.

      Это непобедимо, вроде в сердце укола.

      Вожделеньем к монгольской

Скачать книгу