LITMIR.BIZ

Скачать книгу

нам девочку пока надо оставить в покое, – сделала вывод мудрая Вера Павловна, знавшая Августу лучше всяких врачей. – Раз так вышло с ней, не надо нам добавлять ей сейчас стресса. Да, Августа молчит, не разговаривает. Но она понимает сразу два языка – английский и русский, на котором я и вы общаемся с Лидочкой. Вы представляете, что это значит? Она не просто понимает все сказанное, воспринимает речь и разговоры, но активно общается с Лидочкой – у них своя особая манера – сразу на двух языках. К тому же Августа рисует все лучше, все сложнее. Пока обходится планшетом и восковыми мелками, фломастерами. Но в будущем она заинтересуется и красками. Надо оборудовать ей художественную мастерскую с мольбертом и холстами. Творчество для нее могучая терапия.

      Свои педагогические идеи и выводы Вера Павловна продолжила после выписки Клавдия Мамонтова из больницы. Они сидели вечером при свечах в гостиной у камина. Макар устроился за роялем – он играл Скрябина и прикладывался к стакану со скотчем. Как только Клавдий переехал, Макар потихоньку начал развязывать свой тугой узелок. Пока еще пил умеренно. Но скоро мог сорваться в алкогольный штопор.

      – Чем больше иностранных языков постигнет Лидочка, тем лучше, – заметила Вера Павловна. – Ей четыре, самое время начинать учить ее французскому, немецкому. И латыни, как вас, Макар, некогда учили в престижной английской школе в Суррее. Ваш отец был умным и дальновидным.

      Макар криво, печально усмехнулся, залпом осушил стакан скотча и заиграл «Сарабанду» Генделя, не боясь разбудить детей, которых горничная Маша уже уложила наверху.

      Клавдий Мамонтов созерцал дыру в лофтовой кирпичной стене гостиной, некогда пробитую железным кулаком Циклопа – Ивана Аркадьевича Дроздова, семейного телохранителя и друга отца Макара. Циклопа, сраженного любовью к нимфе, что некогда обитала в доме на озере. Его все они не могли забыть. А он, Клавдий, получается, занял сейчас его место.

      Отец Макара… Его ведь убили здесь… [2]

      Макар играл «Сарабанду» Генделя так, словно вколачивал клавиши в рояль. Траурный, похоронный марш. Клавдий Мамонтов, слушая, желал вернуться в прошлое.

      Прошлое, столь несовершенное, суетное, противоречивое, с домашними драмами, страстями, убийствами, отравлениями, предательством, роковой любовью… Оно все равно теперь казалось почти раем, эпохой, канувшей в Лету. Похоронив своих мертвецов тогда, в прошлом, в доме на озере все равно мечтали о будущем, грезили о счастье.

      Что стало с теми грезами? С теми надеждами?

      Надежды теперь воплощали дети. Августа, Лидочка и крохотный Сашхен… Думая о них, слушая Генделя, вспоминая былое, Клавдий Мамонтов четко осознавал, что обретенные свобода и независимость необходимы для защиты их от окружающего хаоса. Ради этого он был готов умереть.

      – Я давно собиралась найти для Лидочки преподавательницу французского языка, – сообщила Вера Павловна. – Подбирала кандидатуру. Сейчас в дом посторонних,

Скачать книгу