LITMIR.BIZ

      Я Миуссами иду.

      Липы в желтую дуду

      тихо дуют мне во след.

      Храм здесь был и храма нет.

      Кроют листья златом крыши,

      в парк осенний входят мыши.

      Под златыми куполами

      я стою один во храме.

      Храм живет всего мгновенье,

      шанс последний для прозренья.

      Станет злато завтра медь,

      станет нечему звенеть.

      Посереет ляпис быстро.

      Не прошляпь лазури чистой.

      Каждый бог и каждый раб

      в лето для ворон и баб.

      Скоро облетит добро,

      все покроет серебро.

      Торопись принять на счастье

      в храме осени причастье.

      Мелькнув прозолотой, сентябрь поблек

      и бронза легла уже у изголовья.

      Октябрь, ржавеет железный твой век,

      предвестник ноябрьского средневековья.

      И скальдов напев монотонно нудит,

      и тинг опустел. Вспоминают поэты,

      о том, в чем история их состоит,

      о каменном веке ушедшего лета.

      И теплые камни у них иногда

      о вечности хлада вдруг сеют сомненья,

      но зиму забыть смогут только тогда,

      когда засияет весна возрожденья.

      И новое время начнется опять,

      останется грязь в утомительном марте,

      нарушит апрель с мраком прошлого связь,

      и выступит зелень тогда в авангарде.

      И в май революции, в песни лесов

      ворвется июньское солнце в зените.

      От неги июльских пленительных снов

      очнемся когда-то, уже в неолите.

      И каменный август тот цикл завершит,

      на новый виток этот век умножая,

      и девять кругов вслед за ним предстоит

      до нового солнца и до урожая.

      Луна замерзла и куда-то поканала,

      с утра все головы заполонил туман.

      Пытаюсь отыскать звезду на дне канала —

      не отражает ничего обсидиан.