День рождения - Любовь Боровикова

Скачать книгу

не ходила. Всё было как всегда, всё шло своим чередом. Правда, мы перестали озираться, искать глазами, не залегла ли где поблизости красно-рыжая Раина чума. А когда уже привыкли жить без страха – к хорошему быстро привыкаешь, – деревню облетела новость, которая не умещалась, не укладывалась в сознании.

      В соседнее Остеево, где содержалась пленная Чайка, зашли цыгане. Раин муж был пьян или хотел опохмелиться, денег у него не было, и он обменял дурную корову на бутылку. Наутро Рая, ночевавшая у себя дома, побежала в Остеево доить Чайку, а дверь в хлев настежь и в хлеву пусто…

      Не слишком добрую, не слишком умную Раю жалели все. Все понимали, каково ей. Корова для деревенской женщины, любой, такой, как Тая, и такой, как Рая, – почти что смысл существования: опора, заработок, общение, уважение. Еще вчера жизнь Раи шла, со всеми ее досадами и просветами, с утренними и вечерними дойками, со свеженалитыми трехлитровыми и литровыми банками, с обменом хитрыми деревенскими новостями, с вечной заботой о сене: пора ли ворошить, успеет ли подсохнуть до дождей.

      Шла – и остановилась.

      …Мы малодушно обходили Раю стороной, чтоб не наткнуться лишний раз на ее непонимающий, как будто вынутый взгляд.

      Однажды я принесла из лесу душицы со зверобоем и возилась с ними на подоконнике, куда обычно ставили цветы. Поворачивая букет то так, то эдак, чтобы золотой зверобой оказался на солнце, а лиловая душица – в тени, я ненароком подняла глаза и увидала Раю. Она брела куда-то, наклонив голову, замедленно, как беженка (наш дом как раз посреди деревни, и из окна мы видим всех идущих мимо). А ей навстречу, всё с той же палкой, тяжелой, острой на конце, двигалась Тая.

      Заметив Раю, она вдруг заспешила, заторопилась (а деревенским было доподлинно известно, что со дня Чайкиного душегубства Тая и Рая не встречались). Они сошлись напротив моего окна, и Тая бросилась к оцепеневшей Рае. «Какое горе, какое горе!» – громко, на всю деревню причитала Тая, и плакала, и обнимала ту, из-за которой едва не погибла. А я стояла у окна и, как античный хор в единственном числе, твердила вслед за плачущими: «Горе, какое горе!»

      Я и не знала, что у старой Таи, родившейся в деревне, столь благородная родня. Хотя навряд ли Тая слышала о греческой царевне. Навряд ли ей было известно, как Антигона прощалась с жизнью. В какой момент произнесла слова, благодаря которым жизнь возможна – любая жизнь: «Я рождена любить, не ненавидеть».

      Дождик

      Летний дождик ходит-бродит,

      шелестит едва-едва

      и на память мне наводит

      чьи-то давние слова.

      Только чьи они, откуда,

      кто так просто их сказал?

      Невзначай набрел на чудо

      и по имени назвал.

      Кто расслышал в каплях с неба

      детством веющую весть

      и пошел за нею следом,

      а далёко ли – Бог весть?

      Летний

Скачать книгу