LITMIR.BIZ

Скачать книгу

А в Леоньевском переулке жил Витя Цейтлин, еще один одноклассник. В школу меня определили только осенью 1923 года, видимо время переезда в Москву и первая неустроенность повлияли на то, что был пропущен почти год. Наверное, тоже было и с Леной, но учиться мы стали в разных школах. Лена в девятилетке, а я в семилетке. После семи лет можно было продолжать образование еще два года, которые давали некоторые профессиональные навыки.

      В доме №2 нашлась старенькая учительница, настоящая француженка, мы с Леной стали брать у нее уроки. В последствии Лене это пригодилось, к тому же два или три года летом с нами выезжала на дачу пожилая, очень приятная женщина Марья Михайловна, бывшая дворянка, генеральская дочь, прекрасно знавшая французский язык, и Лена могла продолжать занятия. А я французский бросил, т. к. в школе изучали немецкий язык. Но и теперь, спустя столько лет, я помню, наверное, с полусотни слов, два отрывка в стихах из басни Лафонтена «Стрекоза и муравей» и маленькое стихотворение Альфреда Мюссе, начинающееся в переводе словами: «Мой милый друг, когда я умру…»

      Что касается Марии Ивановны, то она была с нами только первую зиму, потом она уехала вроде на родину в Белоруссию, вышла замуж, через несколько лет оказалась проездом в Москве, заходила к нам, кажется, жаловалась на не сложившуюся жизнь.

      Дядя Давид первые годы жил у нас, он спал на диване в столовой. Луговские – в довольно жалких двух комнатах в бывшей церкви в Трехсвятском переулке в районе Покровских ворот.

      Так как девочки Этингер были мне неинтересны, а Сима был все-таки старше и был занят в школе, то фактически единственным другом у меня был Лася. Роднянские жили на Сретенке, в Колокольном переулке, и мы часто встречались, конечно, возили нас на извозчике или на трамвае «А» (Аннушка, что упомянута Булгаковым в «Мастере и Маргарите»). Вместе с Ласей в первый раз ходили в цирк на Цветном бульваре, тогда единственном в Москве, впечатления были потрясающие.

      Но прежде, чем писать о школе, несколько событий первого московского года.

      Запомнилось удивление – как много мужчин и женщин стоят в больших окнах за стеклом на улицах, где меня и Лену выводят на первые прогулки по городу, и нам объясняют, что такое витрины и манекены.

      Однажды во время прогулки – мама, Мария Ивановна и мы с Леной идем по Тверской вниз (к теперешнему Охотному ряду). Около забора, закрывающего стройку нынешнего Центрального телеграфа, толпа торговок семечками, все останавливаются для покупки, и я один иду дальше и когда обнаруживаю, что остался один, начинаю плакать и кричать, потому что дорогу домой, как следует, еще не помню. Какие-то женщины меня окружают и расспрашивают в чем дело, и тут появляются встревоженные моим исчезновением наши, и кончается все благополучно.

      К этому можно добавить, что еще может быть несколько лет в самом центре Москвы на Тверском бульваре и других

Скачать книгу