Есенин - Виталий Безруков Интеллектуальные биографии

Скачать книгу

приписывает мне… Ну что ж! Как Пушкин сказал: «Если честно, от хороших стихов сил нет отказаться…» Ну, в общем, слушайте! – Какие-то доли минуты он помолчал. Лицо его побледнело, и только глаза полыхали весенней небесной синью. Поэт вскинул голову и рубанул рукой воздух:

      Я часто думаю, за что его казнили,

      За что он жертвовал своею головой?

      За то ль, что, враг суббот, он против всякой гнили

      Отважно поднял голос свой?

      За то ли, что в стране проконсула Пилата,

      Где культом кесаря полны и свет, и тень,

      Он с кучкой рыбаков из бедных деревень

      За кесарем признал лишь силу злата?

      За то ли, что, себя на части разорвав,

      Он к горлу каждого был милосерд и чуток,

      И всех благословлял, мучительно любя, —

      И маленьких детей, и грязных проституток.

      Вся разношерстная публика замерла, внимая чуть хрипловатому, но певучему голосу Есенина. Многие из присутствующих уже слышали, а некоторые из поэтов уже и читали это послание «Евангелисту» Демьяну, а потому одни со страхом, другие со злорадством глядели на этот откровенный вызов с эстрады.

      Не знаю я, Демьян, в Евангелье твоем

      Я не нашел правдивого ответа.

      В нем много бойких слов,

      Ох, как их много в нем!

      Ни слова нет, достойного поэта!

      Я не из тех, кто признает попов,

      Кто безотчетно верит в Бога,

      Кто лоб свой расшибить готов,

      Молясь у каждого церковного порога.

      Не признаю религию раба,

      Покорного от века и до века,

      И вера у меня в чудесное слаба, —

      Я верю в знание и силу человека.

      Есенин читал, а людям казалось, что со сцены надвигается гроза. Как летом, в июле или августе, где-то далеко над полем появилось облачко. Оно на глазах потемнело и уж надвигается тучей, охватившей весь горизонт. Черное небо перечеркивают вспышки молний, но грома еще не слышно. Безотчетный страх охватывает тебя всего перед надвигающейся стихией. Хочется бежать, но цепенеют ноги. Так и публика в зале, завороженная предельной искренностью стихов, идущих от сердца, оцепенела перед есенинским бесстрашием. А он словно бурю обрушил в тишину:

      Я верю, что, стремясь по нужному пути,

      Здесь, на Земле, не расставаясь с телом,

      Не мы, так кто-нибудь ведь должен же дойти

      Воистину к божественным пределам.

      И все-таки, когда я в «Правде» прочитал

      Неправду о Христе блудливого Демьяна,

      Мне стыдно стало так, как будто я попал

      В блевотину, изверженную спьяна.

      Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос —

      Далекий миф, – мы это понимаем, —

      Но все-таки нельзя ж, как годовалый пес,

      На все и вся захлебываться лаем.

      Молодые поэты, пришедшие во главе с Пастернаком, не найдя места, расположились вдоль стены, кто-то присел на подоконник. Они с восторгом глядели на эстраду. Пастернак, много раз слышавший чтение Есенина перед многочисленной аудиторией,

Скачать книгу