LITMIR.BIZ

      А чуть позже, к началу шестого утра,

      добычу из монеток-рублёвиков,

      а иногда и реденьких евриков

      добирают двое мальчишек.

      Один – обязательно в болотных

      не по размеру – вроде как наследственных

      сапожищах,

      приспустив к Чижику-Пыжику

      ещё и разборную лестницу.

      «Лествицу, дайте мне лествицу!» —

      всполохнулся когда-то, под самый конец

      от предсмертного забытья,

      Николай Васильевич Гоголь.

      И это лестница,

      приставленная мальчишескими руками

      к прасимволу «Начала и Конца»,

      иногда и мне грезится

      той самой,

      возводящей до Небес,

      Лествицей.

      В Летнем – матово отблескивает

      гранит громадной вазы;

      тоненький серпик

      никем так и «не покраденной»

      луны

      просвечивает сквозь крышу Мухи;

      посапывают охранники в стеклянных будках;

      а в окно Инженерного

      всматривается на всю эту ко́медь иссиня —

      бледная тень Павла

      накануне той самой,

      роковой для него и всех нас,

      нощи…

      У Чижика-Пыжика можно долго стоять

      и наблюдать, как народные толпы —

      на «загадай желанье» —

      роняют в Фонтанку медныя денежки.

      Воистину Чижик незаметно

      стал для всех

      тем самым нашим «всё»,

      потихонечку потеснив и Пушкина,

      и всех других,

      опробованных на этом местечке

      литературных идолов.

      Если у раннего Пришвина

      русский образованец

      вторую рюмку водки опрокидывал в себя

      под непременное мурлыканье:

      «Выпил рюмку, выпил две…»,

      а после четвёртой или пятой