LITMIR.BIZ

      Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

      Пролог

      Из крана мерно капает вода.

      Я ворочаюсь, тяжело открываю глаза. Мне удалось уснуть или я так и пролежала все эти часы? Рука привычно обнимает плюшевую собаку, прижимая ее к животу. В комнате душно, рядом, разметавшись по постели, сопит моя подружка Белка. На тумбочке тускло поблескивает золотое кольцо – прощальный подарок. Мобильный светится в темноте, экран показывает три часа ночи.

      Хуссейн улетел в Эр-Рияд трое суток назад, почему до сих пор никаких вестей?

      Я пробираюсь к нашей маленькой кухне, состоящей из стойки и раковины в углу. Стараясь не громыхать металлическим ковшиком, в полумраке варю масалу1, процеживаю пахучую молочно-коричневую жидкость через ситечко и, аккуратно прикрывая за собой дверь, вываливаюсь из студии на освещенный балкон этажа. Здание погружено в сон, ящерицы и мошкара, слетевшиеся на свет, – и те дремлют, замерев по углам причудливым узором. Можно выдохнуть, поставить кружку на каменные перила и уставиться в темноту, где шевелит листьями манговое дерево.

      Последние дни – сплошной невнятный сумбур. Утром после прощальной попойки наш с Хуcсейном дом на первом этаже был разгромлен, вещи раскиданы в беспорядке по комнате. Я проснулась с чувством умиротворения в груди и в твердой уверенности, что Хуссейн никуда не едет. Мой любимый араб спал, крепко прижимая меня рукой к своему боку.

      Его отъезд переносился больше месяца: сначала Хуссейн менял билеты, чтобы побыть со мной подольше, потом начались проблемы с полицией. Из-за overstay2 ему отказали в праве на вылет и потребовали переделать exit permit3. Наконец день назначен, но, несмотря на устроенную накануне вечеринку с песнями, плясками и Hennessy, я не верила в происходящее; мирно выскользнула из кровати и стала готовить завтрак.

      Хуссейн появился в дверях хмурый, помятый, одетый в хлопковые шорты с карманами, белую футболку и модные разболтанные кроссовки. Он поскреб лысину, пожаловался на похмелье и боль в животе, отказался от еды и начал собирать сумки. Я помогала ему, как помогают делать что-то заведомо бессмысленное, – например, готовятся к приходу гостей, наверняка зная, что они не явятся, – то есть лениво и без особого усердия. Но вот вещи все же упакованы в чемоданы и рюкзаки, Хуссейн открывает ящик сейфа, достает красную бархатную коробочку, смотрит виновато.

      – Я кое-что забыл, baby4.

      Я опускаю ресницы и демонстрирую равнодушие, хотя ждала этого момента с нетерпением.

      – Помни обо мне всегда.

      Он надевает мне на безымянный палец левой руки тонкое золотое кольцо в типичном индийском стиле: ярко-желтый металл и прозрачный крупный цветок из камней. Мы берем вещи и выносим из дома. На улице солнечный, яркий день; блестит зелень, парковка полосата от теней и бликов. Синяя «сузуки» стоит у порога с распахнутыми дверями и открытым багажником, готовая везти в аэропорт.

      Во дворе происходит потасовка: приехал индус, у которого худющий и высокий парень-араб Азиз месяц назад арендовал скутер. Индус красен, потен и зол, он машет руками, указывая на байк, который весь побит и поцарапан. Хозяин требует ремонта и денег, Азиз трясет кудрявой головой, скалит выбитые зубы и платить не хочет. Во двор тут же высыпает еще десяток соседей-арабов, прибегает смотритель дома индус Кристиан, и начинается общая свалка – с криками «La-la-la-la!»5, спорами на ломаном английском и руганью на хинди и арабском. У нас появляются верные шансы опоздать на рейс, но ссора заканчивается

Скачать книгу