Скачать книгу

люди того времени ждали «конца миру»[43]. В Кирилловом монастыре, так же как и везде, повсеместные небесные знаменья, голод и неустройства воспринимались грозными предвестниками конца. Эти мысли высказывались в проповедях и назидательных беседах. Об этом думал и молодой иеромонах Мартиниан, переписывая в Каноник пророчество из Пасхалии.

      В данном пророчестве говорилось, что через несколько лет наступит такой год, когда солнечный и лунный календари окажутся в таком же сочетании, как и в год Распятия Христова. Текст пророчества ритмически организован:

      Зде страх,

      зде скръбь,

      зде беда велика:

      В распятии Христове сии, кругь бысть,

      и се лето на конци явися,

      въ не же чаем въсемирное Твое

      пришествие.

      О Владыко!

      Умножися беззаконие на земли!

      Пощади нас!

      О Владыко!

      «Исполънь небо и земля славы Твоея»,

      Пощади нас!

      «Благословень гряды въ имя Господне»,

      Пощади нас!

      Блюдите убо известно

      и разумне, о братье,

      кто хочеть быти въ то время:

      Бега бежи невеж и невериа!

      Быша и при нас Измаилы

      Зде и дозде и пакы[44].

      Конечно, этот текст воспринимался буквально и очень серьезно. К тому же в это время в монастырь продолжали отовсюду приходить известия о продолжавшейся эпидемии страшной болезни, которая несколько раз уже посещала Россию. Чума была занесена из ливонского Дерпта во Псков и Новгород, и дальше достигла она пределов московских, тверских, смоленских, рязанских. Болезнь проходила стремительно: воспалялась железа, начиналось кровохарканье, озноб, жар – и смерть неминуемая. Опустошив Европу, чума не свирепствовала нигде так долго, как на русской земле. До 1427 года в разное время бесчисленное множество людей становились жертвами этой эпидемии. Ужаснее прежнего открылась эта болезнь в княжение Василия Дмитриевича и унесла его жизнь в 1425 году, среди общего уныния и слез. Летом 1426 года с Троицына дня возобновилась эпидемия, ставшая грозным предзнаменованием новых государственных бедствий. В Москве преставились дядя великого князя Петр Дмитриевич и три сына Владимира Храброго – Андрей, Ярослав и Василий. В Твери скончался князь Иоанн Михайлович, его сын Александр и внук Юрий. Брат Юрия, Борис, сел на тверском престоле. Только в одном Новгороде за 6 месяцев умерло около 80 000 человек. Летописец говорит, что тогда век человеческий сократился как никогда за все время, начиная с Ноева потопа[45].

      Грозная болезнь приблизилась и к обители прп. Кирилла. В его житии рассказывается о заболевшем ученике прп. Кирилла Германе, который много лет прожил в монастыре и по послушанию занимался ловлей рыбы. У Германа был в монастыре близкий духовный друг Дмитрий, также великий подвижник и ученик старца Христофора. Когда Герман занедужил, то Дмитрий часто

      приходил

Скачать книгу


<p>43</p>

Н. М. Карамзин. История государства Российского. М., 1993. Т. 5. С. 87.

<p>44</p>

Г. М. Прохоров. Книги Кирилла Белозерского. ТОДРЛ. Т. XXXVI. С. 58.

<p>45</p>

Н. М. Карамзин. История государства Российского. М., 1993. Т. 5. С. 86.