LITMIR.BIZ

Скачать книгу

дальше, и я думал о своем, когда мой глаз заметил движение. Двигалось что-то гораздо большее по размерам, чем комар. Это «что-то» внезапно нарушило монотонность пейзажа метрах в ста от нас. Мне показалось, что сердце на секунду остановилось. Когда животное с огромными рогами понеслось по вереску, раздалось удивительное цоканье.

      – Самец, – уверенно произнес Кнут.

      Мое сердцебиение постепенно замедлялось.

      – А откуда ты знаешь, что… э-э-э, именно самец?

      Он снова окинул меня удивленным взглядом.

      – В Осло не так много оленей, – пояснил я.

      – Не самка. Потому что у самцов большие рога. Смотри, вон он чешется.

      Олень остановился в зарослях позади хижины и стал тереться рогами о ствол березы.

      – Отковыривает кору, чтобы ее съесть?

      Кнут рассмеялся:

      – Олени питаются ягелем.

      Ну конечно, ягель. Мы проходили в школе, что ягель – это такой мох, который растет здесь, неподалеку от Северного полюса. Что йойк – это традиционное саамское горловое пение, что лавво – это жилище, похожее на индейский вигвам, и что расстояние от Осло до Финнмарка больше, чем до Лондона и Парижа. И мы проходили еще одно правило, при помощи которого можно запомнить названия фьордов, но это правило никто не запомнил. Во всяком случае, я, умудрившийся отучиться пятнадцать лет, и два из них даже в университете, хватая материал только по верхам.

      – Чесаться – значит чистить рога, – сказал Кнут. – Это делают в августе. Когда я был маленьким, дедушка говорил, что рога чистят, потому что они очень чешутся.

      Он говорил, по-стариковски причмокивая, будто сокрушаясь по поводу того, каким наивным он был когда-то. Я мог бы запросто рассказать ему, что некоторые из нас остаются наивными всю жизнь.

      Хижина стояла на четырех больших камнях. Она была не заперта, но мне пришлось сильно подергать за ручку, чтобы дверь отлепилась от косяка. Внутри находились двухъярусная койка с шерстяными одеялами, дровяная плита (на двух конфорках которой стояли помятые чайник и кастрюля), оранжевый шкаф, красное пластиковое ведро, два стула и стол, съехавшие в западную сторону – то ли потому, что сами были кривыми, то ли потому, что кривым был пол.

      В хижине имелись окна. Раньше я не смог разглядеть их, потому что они представляли собой маленькие слуховые оконца на каждой стене, кроме той, где находилась дверь. Но тем не менее они пропускали внутрь достаточно света, и я мог увидеть того, кто будет приближаться к хижине с любой стороны. Бойницы. Даже когда я сделал три шага от одной стены до другой, ощутив при этом, как вся постройка покачивается вроде французского кофейного столика, мое мнение не изменилось: хижина была великолепной.

      Я огляделся и вспомнил первые слова деда после того, как он занес в дом чемодан своего десятилетнего внука и закрыл за собой дверь: «Mi casa es su casa»[2]. Я не понял ни одного слова, но понял, что он хотел сказать.

      – Хочешь выпить кофе перед обратной дорогой? – спросил я добродушно и открыл дверку топки.

      Наружу

Скачать книгу