LITMIR.BIZ

      Ты заметила? – воздух сегодня больной.

      Моросит над осинами дождик дрянной,

      в придорожной грязи суетится

      бестолковая чёрная птица.

      А над лесом, едва ли понятное нам,

      шепчет небо надменно округлым холмам

      настороженно важное что-то,

      но вникать всё равно неохота.

      Там, в недельной небритой щетине травы,

      даже сбившись с пути не сложить головы,

      даже если совсем постараться —

      не забыться и не затеряться.

      Чьё-то имя земное играет со мной,

      подавая сигналы зелёной волной,

      призывая, как длинная нота —

      но вникать всё равно неохота.

      И суровы осины, и дождь моросит,

      и тяжёлое небо надменно висит,

      и не может никак приютиться

      бестолковая чёрная птица.

      Мой чижик, мой белый пушистый птенец —

      мой ангел залётный: недолгий, невечный.

      Не ты ли – коварный и ловкий хитрец —

      оставил мне в сердце рубец безупречный?

      А я наслаждался твоею росой —

      нет, – сладостным мёдом твоим наслаждался,

      как вдруг обернулся ты яркой осой

      и звонко звенел, и вонзался, вонзался!

      Возьми моё сердце, и кровь мою слей,

      мой ангел, мой чижик, мой птенчик пушистый.

      Твой смех посреди кукурузных полей

      влетал в моё ухо неистов, неистов.

      И шёпот, и стон, и дыханье твоё,

      мой ангел залётный, мой птенчик, мой чижик,

      росою и мёдом меня до краёв

      заполнили, как ядовитою жижей.

      Я умер, мой чижик, я – пепел внутри.

      Мой ангел, ты выжег меня без остатка.

      Раскрой свои крылья – взлети, посмотри,

      как больно мне, чижик, как сладко, как сладко.

      Мне снился лес: как римскими мечами,

      он весь пронзался острыми лучами,

      входящими в него наискосок.

      Лес был прозрачен, строен и высок,

      и каждая из бесконечных сосен

      врывалась в ослепительную просинь

      над головой – и этой синеве

      не уместиться было в голове.

      Безумные вокруг метались птицы —

      и не пойму, к чему такое снится, —

      но там, в лесу, под каждою сосной

      стояла ты вселенской медсестрой.

      Экклезиаст (Когелет – говорящий

      в собрании, Кагале, – все же чаще

      Экклезиаст) увидел: «На круги

      своя вернётся», – ветер ли, крутящий

      потухший лист, ушедшего шаги,

      день скорби, день веселья: уходящий

      и настающий. Что же делать мне?

      Вот ветра круг в первичной

Скачать книгу