ТОП просматриваемых книг сайта:
Одегон – 03,14. Лариса Харахинова
Читать онлайн.Название Одегон – 03,14
Год выпуска 2015
isbn 978-5-00071-322-8
Автор произведения Лариса Харахинова
Затем, около 5 лет, бабушка научила её читать, и наша Даша стала поглощать книги все свободное время. Был в одно время парадокс: она могла декламировать стихи и читать книжки перед детьми в садике, это был уже русскоязычный детсад, но разговаривать с ними она не могла. Бытового владения языком ещё не наработалось.
Зато она могла выразительно рассказать, как «Муря мглою не бакроет», и «У лука-мури дубзи лёный» – её всегда пленяли эти красивые слова, особенно «мглою» и «лёный», загадочно звучащие из дальнего далёка, непонятные, кроме «мури», от слова «муу» (который вполне вписывался в «смысловое содержание», как позже выяснилось, – ну да, ведь ясен же пень, что буря всегда «муря», коли мглою кроет вечное синее небо, и лук тоже – не лучше. А что такое «бакроет» или кто такая «дубзи», это так и осталось неразгаданной тайной детства).
И этот «муря», (то бишь «плохиш») и ему подобные, разрушая всю музыку сфер, опускали далекое небесное к земле, и позволяли трогать, ощупывать, мять и гладить слова, делая своими в доску – на полочке, где стояли Маршак, Барто и другие детские поэты. Проза пришла чуть позже, подмяв под себя детское воображение, а повседневный русский язык ещё позднее прокатился на своем могучем велике по гибким извилинам Дашкиного серого вещества, заполонив их, «догнав и перегнав» первый язык по массе слов и конкурируя с ним по объему полученной информации.
И в тот вечер, после зачета по инглишу, Дашка, обнаружив себя в качестве новоявленного билингва, образ которого навсегда запечатлелся в памяти пингвином, стала исследовать себя саму на двуязычие. И, поскольку её назвали «БИ-лингвом», она внутренне разделилась на двух, как минимум, индивидов, которые начали осмысливать этот новый термин, в отношении неё употребленный. И впервые задалась вопросом, какой из языков она может назвать действительно родным, если оба они, являясь основными для неё примерно поровну во времени, не являлись всеобъемлющими – ни один! И вообще, что такое родной язык в глобальном смысле:
1. Тот, который ты знаешь в совершенстве?
2. Тот, на котором думаешь?
3. Или тот, на котором твои предки говорили?
Первый Дашкин «Я-голос» начал уныло: «В совершенстве знать язык – удел гениев и поэтов, меня ж сия чаша миновала, увы». Второй «ТЫ-голос» добавил язвительно: «И думать – тоже не каждому дано, эта чаша тоже, похоже, мимо». И даже третий «ОН-голос» прорезался: «А про предков, – теоретически там может быть такое количество языков, что жизни не хватит изучить все. Вот если прабабка полячка была, так что теперь – польский учить?».
Голоса множились и продолжали обвинять и оправдываться, и договорились до того, что у Дашки вообще нет родного языка, – так-то! Поскольку язык раннего детства практически остановился на уровне 7 лет, и свободно изъясняться на нем на абстрактно-отвлеченные темы она не могла, а язык после 7 лет, на котором получалось образование, становился слишком дискретным для описания иррационального мироощущения детства или же для написания стихов.
Особенно