LITMIR.BIZ

      – Над живыми не плачем, а только улыбаемся! – приказал Руднев, войдя в палату интенсивной терапии.

      Мать девочки утерла белые щеки. Закивала.

      – Говорите с ней.

      – Я говорю-говорю! – стала защищаться она. – Ей уже лучше? Она слышит?

      – Ей тяжело, но она борется, – ответил Руднев.

      – Но у нее даже синяков нет!

      – Нас больше волнует ее сердце. Оно сильно пострадало при падении. А сейчас на него легла большая нагрузка, потому что другие органы тоже получили травмы. – Илья проверил показатели. – У нее есть папа? – спросил он, не припоминая, что видел его в реанимации.

      – Ему пришлось отъехать.

      – Скажите папе, чтобы он тоже был рядом.

      – Да-да. Знаете, он боится.

      – Чего?

      – Быть здесь. Ему очень страшно.

      – Понимаю, – сказал Руднев, изображая улыбку. – Мужчины – самые трусливые создания на Земле.

      – Понимаете? У вас есть дети?

      – Ф-ф-ф, – выдохнул он. – Нет, детей нет. Но, пожалуйста, убедите отца, что он должен быть тут. Это поможет его дочке.

      «И ему самому», – добавил он в мыслях.

      Он обернулся к третьей койке.

      – Почему не отгородили? Я же просил!

      На Руднева смотрели испуганные глаза. Он подошел к мальчику, и, пока катили ширму, Илья стоял над ним.

      – Ну ты как, боец?

      Мальчик молчал.

      – Здесь сильно болит?

      Руднев легко коснулся груди больного, в которой терлись друг о друга переломанные ребра.

      Почувствовав прикосновение, грудь мальчика заходила от частых, почти лихорадочных вздохов. Руднев отнял ладонь. Он увидел, как мальчик жмурится изо всех сил, прогоняя от себя незнакомца и пришедшую с ним боль.

      – Да что же ты? Не бойся.

      Илья ушел, так и не дождавшись, когда мальчик посмотрит на него.