ТОП просматриваемых книг сайта:
Зубы дракона. Мои 30-е годы. Майя Туровская
Читать онлайн.Название Зубы дракона. Мои 30-е годы
Год выпуска 2015
isbn 978-5-17-085235-2
Автор произведения Майя Туровская
Жанр Биографии и Мемуары
Издательство АСТ
Заметки на полях дневника Нины Луговской
К мемориальному дому в Амстердаме, где прятали Анну Франк, не пробиться сквозь толпу молодежи. Ее полудетский дневник – самый человеческий из документов, уцелевших от самого бесчеловечного времени. Нину Луговскую называют русской Анной Франк. Образ девочки, прямотой взгляда противостоящей монолиту, кажется щемяще одиноким. Но не был ли сам этот монолит, это «морально-политическое единство советского народа» 30-х годов скорее удобным упрощением? Жанр частного дневника, почти не уцелевшего и лишь выборочно изданного, обнаруживает за феноменом массового сознания мозаику индивидуальных сознаний.
Мое мнение, что дневник – ненужная и лишняя вещь… Развивать слог дневник не может, потомству он не пригодится, так зачем же он? Но мне слишком приятно писать все, что есть на душе, кому-то рассказывать об этом, –
записала Нина Луговская 6 ноября 1936 года[23] и, как видим, была не права. Ее дневник оказался востребован потомками. Разумеется, прежде всего из-за поражающей воображение политической ангажированности 14-летней школьницы, ее осознанной и мотивированной ненависти к большевикам «и лично товарищу Сталину».
После ареста, а потом и высылки отца она записывает:
Я начинала плакать. Бегала по комнате, ругалась, приходила к решению, что надо убивать сволочей… Несколько дней я подолгу мечтала, лежа в постели, о том, как я убью его. Его обещания диктатора, мерзавца и сволочи, подлого грузина, калечащего Русь… Убить его как можно скорее! Отомстить за себя и за отца (24.03.33).
Этот взрыв бессильного детского отчаяния, вычеркнутый по настоянию матери, четыре года спустя следствие квалифицирует как подготовку реального покушения на Сталина.
Но отчаяние не лишало ее наблюдательности. После убийства Кирова она замечает:
До начала следствия, когда еще не знали ни о какой организации, было убито уже сто с лишним человек, белогвардейцев, только за то, что они, белогвардейцы, имели несчастье находиться на территории СССР.
Сегодня расстреляли еще четырнадцать самих «заговорщиков», итак, сто с лишним человек за одну большевистскую жизнь. И невольно вспоминался XIX век… Почему сейчас никто не скажет прямо и откровенно, что большевики – мерзавцы? (01. 01. 35)
Подобную ненависть в 30-е годы не часто доверяли бумаге, и, на первый взгляд, ясное понимание лживости, а точнее говоря, государственного лицемерия, кажется более естественным под язвительным пером Шапориной, дамы «из бывших», или уже отсидевшего Аржиловского с его крестьянским здравомыслием (при этом, как сказано, первая счастливо избежит пенитенциарных последствий, а второй снова угодит в ГУЛАГ, как и 18-летняя Нина в разгар Большого террора). На самом деле именно переходному возрасту, юности более всего свойственны рефлексии, мятежные порывы, максимализм
Здесь и далее цит. по: Луговская Н.