LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Для Хайдеггера особенное усилие, которое необходимо, это усилие эмоциональное – отдаться раскрывающим истину эмоциям скуки, страха, вины и ужаса.

      Скука – это хороший настрой для начала. Когда мы скучаем, скучаем по-настоящему, мы уже не вовлечены в обычные тривиальные повседневные занятия, на которые уходит все наше время. Когда мы скучаем по-настоящему, когда испытываем «глубокую тоску, бродящую в безднах нашего бытия, словно глухой туман»[80], все сущие становятся безразличны и неотличимы для нас. Все сливается или растворяется в неразличимой общности.

      Так мы приходим к открытию: «Этой тоской приоткрывается сущее в целом»[81].

      Настоящая скука отрывает человека от его обыкновенной сосредоточенности на конкретных сущих и рассеивает его сознание в ощущении того, что сущее бытия как целого открывает себя ему.

      Но такое откровение влечет за собой тревогу и ужас. Так как частью процесса растворения конкретных сущих в неразличимости является растворение собственного ощущения себя уникальным индивидуальным сущим. Мы ощущаем, что сущие растворяются в неразличимом бытии, и в то же время мы ощущаем, что наша собственная идентичность соскальзывает в нечто, не обладающее никакими особенностями, то есть становится ничем. Это беспокоит.

      В ужасе «земля уходит из-под ног». Точнее: «Ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами – вот эти существующие люди – с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Жутко делается поэтому в принципе не „тебе“ и не „мне“, а „человеку“»[82].

      Это ощущение ужаса, которое приходит вместе с ощущением растворения всех сущих, включая собственное, было для Хайдеггера метафизически очень правильным состоянием, потому что действительно в такие моменты человек может представить вкус смерти, ощущение аннигиляции своего сущего, ускользания в ничто, а вслед за этим и ощущение приближения к метафизическому центру бытия.