LITMIR.BIZ

      Однажды мама сильно меня озадачила и даже испугала: она сказала, что я стал «совсем испорченным ребёнком». Я подумал: и что же теперь – меня можно выбросить? Выбрасывают же то, что совсем испорчено. И мне сделалось смертельно страшно. В двух кварталах от нас стоял двухэтажный дом с заколоченными окнами. На следующий день, проходя мимо этого строения, я вдруг ясно представил, что в этом доме живут «совсем испорченные» дети и они, бедняжки, заколотили окна, чтобы их не выбросили! Я спросил у отца, что это за дом.

      – Бывший детский.

      «Бывший – значит, детей уже наверняка выбросили…» – заподозрил я.

      Другое мучительное переживание связано с моими руками, которые, оказывается, у меня не оттуда растут. Стоило мне взяться за какое-нибудь устройство или механизм, я обязательно «скручивал ему голову».

      Я интересовался техникой с трёх лет, отчего бедная техника часто страдала.

      «Что ты там всё крутишь, винтишь? Лучше бы „В гостях у сказки“ посмотрел…» – роптала бабушка. Но я не любил сказки. Наверно, надо было любить и читать, тогда бы я наверняка знал, как жить так, чтобы было как в сказке. Но, по собственным ощущениям, я жил не как в сказке, а словно внутри какого-то огромного и сложного электронного механизма, пытаясь разобраться в том, что связывает людей, к чему припаяны их интересы и мысли.

      Уже два года я работаю в сфере, где царит суеверие, где все друг другу рассказывают какие-то невероятные истории, где в каждом чихе люди склонны видеть знамения. Нет суевернее людей, чем лётчики и бортпроводники. От них только и слышно «это плохой знак», «так никогда не говори», «так даже думать нельзя…»

      Катя и Руслан мне как раз и понравились тем, что на приметах не помешаны. Правда, есть другая проблема: Руслан в любом разговоре начинает вздымать свой любимый «ТУполиный» пух, и пух этот лезет в рот так, что хочется постоянно плеваться, хотя вроде и рассказывает он о самолёте Ту-154 с теплом и нежностью.