LITMIR.BIZ

Скачать книгу

считал он, были фантастичны и настолько честолюбивы, что почти граничили с контрреволюцией.

      Следователи ОГПУ выбили из арестованных очень серьезные показания, согласно которым Тухачевский планировал заговор против политбюро. В 1930 году это считалось среди большевиков самым страшным преступлением. Сталин решил испытать преданность своего сильного союзника Серго: «Только Молотов и мы с тобой знаем о заговоре… Как ты считаешь, это возможно? Ну и дела! Поговори об этом деле с Молотовым…» Но Серго не захотел пойти так далеко. В 1930 году Тухачевского не тронули: он оказался «чист на все 100 процентов», как писал в октябре Сталин Молотову. «Это очень хорошо!» – лицемерно добавил он.

      Интересно, что за семь лет до начала Большого террора Сталин решил устроить генеральную репетицию. Он выдвинул те же обвинения против тех же самых жертв. Но не нашел поддержки даже среди друзей. Архивные документы показывают, что первое «дело Тухачевского» имело свое удивительное продолжение. Поняв, что предложения амбициозного Тухачевского очень полезны и важны, Сталин извинился перед ним. «Сейчас, когда вопрос для меня в значительной мере прояснился, должен признать, что мое замечание было чересчур сильным, а выводы совсем неправильные».

* * *

      Надя вернулась из Карлсбада и отправилась с мужем в отпуск. Мысли Сталина были заняты интригами. Он размышлял над тем, как полностью подчинить Калинина и Рыкова. Поэтому для жены времени у него было немного. Она чувствовала себя лишней. «У меня сложилось впечатление, что ты хотел, чтобы я побыстрее уехала», – обиженно написала Надя из Москвы. В столице Молотовы, которым, как обычно, до всего было дело, поругали ее за то, что она оставила Сталина. Надя сердито сообщила мужу об их упреках. Сталин рассердился. Он был зол не только на Молотовых, совавших носы в чужие дела, но и на супругу, которая подумала, что он ей не рад.

      «Передай Молотову, что он ошибается, – ответил он. – Упрекать тебя может только тот, кто не знает моих дел». Через какое-то время Аллилуева выяснила у своего крестного отца Енукидзе, что Сталин откладывает возвращение до октября. Сталин объяснил, что специально солгал Енукидзе, чтобы ввести врагов в заблуждение.

      «Татка, я сам запустил этот слух в целях большей секретности и безопасности, – оправдывался Сталин. – Только ты, Татка, Молотов и, может быть, Серго знают точную дату моего возвращения».

      Доверяя Молотову и Орджоникидзе, Сталин разочаровался в Авеле Енукидзе, некогда одном из самых близких друзей, симпатизировавшем правым. У Енукидзе было прозвище Тонтон. Этот опытный заговорщик был на два года старше Сталина. Он знал Кобу и Аллилуевых с начала века. Еще один тифлисский семинарист, Авель Енукидзе организовал в 1904 году в Батуми подпольную большевистскую типографию. Авель никогда не отличался особым честолюбием и, говорят, даже отклонил предложение стать членом политбюро. Возможно, поэтому у него не было врагов. Он дружил

Скачать книгу