LITMIR.BIZ

      Мой дед – читатель древней Торы,

      мудрец, любивший всех людей,

      не знал тогда, что очень скоро

      убит он будет как еврей.

      Старик, ремесленник известный,

      любимец был округи всей,

      доверчивый, порядочный и честный

      он не стыдился, что еврей.

      В колонне скорбной оглянулся

      мой дед на свой родимый кров.

      Уверен, что всевышний содрогнулся,

      когда живых бросали в ров.

      Присела мать у старых вишен.

      Печален шум был их ветвей.

      Казалось ей, что она слышит:

      – Родная, береги детей.

      В райкоме маме сообщили:

      – Нет, не безвестно муж пропал,

      в бою его враги пленили,

      пытали зверски, он молчал.

      А утром, привязав к машине

      с табличкой "в немцев он стрелял",

      отца тащили к красной глине,

      но он, истерзанный, молчал.

      Так говорили очевидцы —

      крестьяне местных деревень.

      Были наказаны убийцы,

      пришел он тот заветный день.

      Райком тогда принял решенье —

      героев вместе схоронить,

      родных собрав на погребенье,

      могилу братскую открыть.

      Останки мужа мать узнала,

      стараясь громко не рыдать.

      В тот день она седою стала

      в свои неполных тридцать пять.

      Как жить без денег и без крова,

      одна надежда – на людей.

      – Родной, тебя я слышу снова,

      ты верь, я сберегу детей.

      Давно Победа отгремела,

      в историю ушла война.

      Мы выросли и сами поседели

      Нам все дороже та весна.

      Я в снах тревожных вижу детство

      и маму, жизнь отдавшую для нас.

      На жаль, никто не разработал средство

      отдать мне маме долг сейчас.

      Я преклоняюсь, мама, пред тобою,

      мадонною военных лет,

      мадонной, опаленною войною.

      Печально, мама, что тебя уж нет.