LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – “I love the way you walk”, – говорю, – это про чего это он?

      – Про любовь, понятно дело. Весь блюз про любовь, тоску и одиночество. – А ты здорово слова на слух ловишь!

      – Наверное… – Я облизнул сухие губы. Приятно, черт возьми. Рискну высказать собственное мнение: – Но мне музон чо-то не очень. Не забойный. Не просекаю.

      – Вырастешь – просечешь, – улыбнулся Лёня.

      Никогда я это нытье не просеку, подумал я.

      – Лёнь. А вот что музыка дает человеку? Ну, кроме радости?

      – Ну ты и спросил! Радости что, мало?

      – Да предки достают: музыка твоя дурацкая, ничего не дает…

      – А, вон что, – вздохнул Лёня. – Музыка дает… понимаешь, смотря что слушать и как.

      Он провел вниз-вверх ладонью по голове, от макушки к шее и обратно. Волосы как торчали торчком, так и остались.

      – Музыка утончает чувства.

      – Чего? – не понял я.

      – Ну… Меломан не может быть циником, по-простому если.

      Я кивнул. Нормальное объяснение. Не вижу связи, не очень понимаю, кто такой циник, но звучит хорошо. Меломан не может быть циником – вверну при случае.

      Когда Лёня пошел проводить меня, то, открыв мне дверь, увидел на лестничной клетке маму мою. Совпадение. Мать – с ведром помойным. Которое я обязан выносить.

      – Ань, – сказал он ей. – Здравствуй.

      – Здорово, коли не шутишь.

      Чего это она такими штампами выражается? Мама двинулась вниз по лестнице, к лифту.

      – Ань, Петька-то твой молодец какой!

      – Да ладно тебе, учиться ему надо… Петь, вынеси ведро.

      Неопределенная фраза с железной – в кавычках – логикой. Что это с матерью? Неужели она думает о Лёне то, что о нем говорят всякие… соседки? Мать уже дошла до лифта, не оборачиваясь.

      – Он английский отлично слышит, – крикнул Лёня.

      Я стоял, не понимая, какого фига обо мне ведут диалог люди, которые бог знает сколько лет не разговаривали. Но мне было приятно, честно говоря, что мама и Лёня так непринужденно болтают, как старые приятели.

      Мама, уже вызвав лифт, который с далеким глухим лязгом тащился по шахте, обернулась:

      – Гены, – улыбнулась мать.

      Лифт остановился, дернулся, с тонким противным скрежетом растащил двери.

      Вроде я должен был ведро вынести?

      Мы так достали учителей, что они разрешили нам устроить «огонек». Это такая вечеринка, где пирожные с пепси и фантой и мафон с цветомузыкой.

      Пирожные люблю, музыку эту попсовую ненавижу. Сижу на подоконнике, гляжу, как девчонки пляшут. Подходит Лама, дергает за запястье:

      – Пошли танцевать!

      – Ты чо, я не умею. – Запястье высвобождать не хочется.

      – Научу, давай. Чо у нас такие мальчики стеснительные, блин!

      – Позови Чернышкова, – говорю. Руку только не разжимай. – Ему вон делать нефиг.

      – Да ты офигел. – Разжала. И сморщилась, как будто лимон укусила.

      – Шучу! Да я, кстати, никакой не стеснительный, вот не надо!

      И пошел. Охотно даже. Подвигался как-то… В цветомузыке все равно ничего не видно, к счастью. Тут диск-жокей

Скачать книгу