LITMIR.BIZ

Скачать книгу

исколота снутри.

      «Изнутри» не влезло по размеру, но «снутри» даже лучше. Товарищ-то академиев не кончал. Но и не совсем деревня – нормальный городской мужик. Сейчас немножко сгустим красочки, слезу подпустим:

      И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —

      Пусть слова мои тебя не оскорбят, —

      Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,

      И гляжу, гляжу часами на тебя.

      Может, лучше: «И гляжу не отрываясь на тебя»? Так, может, было бы правильнее, но «часами» – смешнее. А вот теперь – поворотик драматический, кульминация:

      Но недавно мой товарищ, друг хороший,

      Он беду мою искусством поборол:

      Он скопировал тебя с груди у Леши

      И на грудь мою твой профиль наколол.

      У того мужика в автобусе, правда, не профиль был – фас, но кому это теперь важно? А вот и финал, этот куплет уже заранее сочинен, осталось только заполнить пару дырок. «Что моя та-та-та-та татуировка»… «Что-моя-люби-мая-тату-иров-ка» – не то. А точно – «моя»? Почему не ее? Ее же портрет-то… А что, если с такой предпоследней строкой:

      Знаю я, своих друзей чернить неловко,

      Но ты мне ближе и роднее оттого,

      Что моя – верней, твоя – татуировка

      Много лучше и красивше, чем его!

      Ничего получилось. Молодец Вэ Высоцкий! Эт-то можно и людЯм показать!

      В Москве он хватается за телефон. Где-то пусто, где-то занято, наконец Макаров отвечает хриплым голосом, со вчерашнего бодуна: «Чего принести? Ну… поправиться». Прихватив с собой – все-таки – гитару, он берет в гастрономе два «огнетушителя» «Карданахи» и, нагруженный, поднимается к двери Артура.

      Настроение игривое, игровое. Поставил одну бутыль на стол, соскоблил ножом сургуч, а в пробку воткнул подобранную с пола вилку.

      – Арчик, меня тут недавно научили лихо открывать бутылки. Сейчас я ее толкну, она упа-дет, пере-вер-нется, ударится донышком, и пробка вылетит сама!

      – Да что ты! Разобьется же бутылка. Я тебя тогда убью, б…

      Но бутылка уже шлепается плашмя об пол. Мгновение – и зеленые осколки торчат из портвейновой лужи. Весело глядя на поникшего в скорбном молчании Макарова, он берется за вторую, готовясь в случае чего прыгнуть к двери. Загадал про себя: если удастся фокус, то я – поэт.

      Теперь бутылка стукается об пол донышком и непостижимым образом уцелевает, а пробка хоть и не вылетает, но смещается, и ее ничего не стоит вытянуть, взявшись за вилку. Где стаканы?

      – Вот видишь, а ты боялся.

      Пока Артур потихоньку возвращается к жизни, Высоцкий как бы невзначай берет аккорд-другой. «Не делили мы тебя и не ласкали…»

      Кончились и песня, и портвейн. Макаров снисходительно хмыкает:

      – Смешно. А чья песня-то?

      – Моя.

      – Да иди ты!

      – Ну точно моя!

      – Тогда ты орел. Слетал бы еще в магазин, а?

      Вечером они с Акимовым провожают Инну Кочарян в Севастополь. Он опять берет с собой гитару и, улучив подходящий момент, когда они уже уселись втроем в купе, а соседи еще не подоспели, осторожно предлагает:

      – Хочешь,

Скачать книгу