Я тебя никому не отдам - Олег Рой

Скачать книгу

Таня знала неплохо. А уж ту ее часть, что касалась взрывчатых и отравляющих веществ, – и вовсе отлично. В обязательную программу входили, разумеется, и иностранные языки, порой весьма экзотические. Кроме нескольких европейских, Таня немного владела арабским и фарси, могла объясниться по-китайски и по-японски. Особое внимание уделялось «языку тела» – умению «читать» человека по его непроизвольной мимике и жестам, подстраиваясь, налаживать контакт с представителями любых социальных слоев, манипулировать, подталкивая к требуемым действиям…

      Занятия были по большей части индивидуальными, жили курсанты в изолированных блоках, даже питались порознь, общение между ними не поощрялось. Причем не поощрялось категорически. Единственным человеком, с которым Таня встречалась много и регулярно, был ее непосредственный куратор Игорь Леонидович, человек неопределенного возраста, с коротко стриженными, совершенно седыми волосами, неожиданно яркими голубыми глазами и аристократическими манерами. Здесь, в учебке, где все было засекречено и законспирировано, все носили не свои имена – сама Таня числилась Светланой Добрыниной, – но Игорь Леонидович совершенно точно был Игорем Леонидовичем. Именно под этим именем Таня помнила его в своем собственном детстве. Тогда он казался ей ужасно старым: весь седой, только усы какие-то серые. Повзрослев, она поняла, что Игорь Леонидович вовсе не старик. Ну а седина – мало ли что седина. И усы вовсе не серые, а то, что называется «перец с солью» – темные с проседью. Усы он, кстати, носил недолго. Но даже научившись оценивать возраст более реалистично, от привычки относиться к Игорю Леонидовичу как к «умудренному опытом (убеленному сединами!) старцу» Таня не избавилась. Зачем? Ведь в самом деле – умудренный. Позже, не избежав, как и многие сверстницы, увлечения псевдояпонской культурой, она стала называть его на восточный манер. Не сэнсэй, конечно, это было бы как-то совсем уж фальшиво, но – Учитель. И самому Игорю Леонидовичу это, похоже, нравилось. Во всяком случае он ни разу ничего не возразил, а иногда даже улыбался довольно. Он всегда был с Таней сдержан, но она чувствовала, что Учитель относится к ней не просто как к способной и прилежной ученице, а как к родному, близкому и дорогому человеку.

      Учитель дал ей больше, чем все преподаватели, инструкторы и наставники вместе взятые. И главными его дарами были не какие-то там боевые навыки, а чисто человеческое участие и ощущение теплых надежных рук. Рано осиротевшей Тане, выросшей после гибели родителей на попечении двоюродной тетки, это чувство казалось чуть не главной ценностью в жизни.

      Отца Таня помнила смутно – легкий запах одеколона, смех, сильные ласковые руки, подхватившие ее, когда она чуть не свалилась с карусели… И все. Солнечный день, карусель, руки и смех. Фотографий отчего-то не сохранилось, по крайней мере у Тани их не было. А вот мамины фото в семейном альбоме остались – с них глядела тоненькая изящная женщина со струящимися по плечам волнами русых волос и нежной улыбкой по-детски

Скачать книгу