LITMIR.BIZ

Скачать книгу

хозяин, – сказал Сема. – У нас такая пасха. Через неделю у вас тоже будет.

      Сема взял со стола у яцеголового бутылку виски и увел участкового – это был ответ на первый вопрос «Агады».

      Самогонный запах пейсеховки и хрена вдохновляли раввинов, но они не понимали по-русски, а за столом шлемазл Сема держал «Мегилат Эстер» да еще «вверх ногами». Парень в кепке раскачивался в углу, но вместо Агады держал «Биркат ha-мазон», Иосиф Бегун со Щаранским сидели рядом – им не привыкать, Липавский стоял за их спинами.

      Кремень размахивал бутылкой водки, как гранатой.

      – Даешь «Бидваро»!

      – Мишка, убери водку, – взмолился богобоязненный Розенштейн.

      – Она из пеньков.

      – А если это ловушка КГБ? – прошептал Хью Грин.

      – У КГБ все по Галахе, а это русские реформисты, – успокоил Авраам Сутендорф.

      – Я буду жить в кибуце на берегу Средиземного моря, – пообщеал Борис Чернобыльский.

      – Мы жили в таком кибуце, – сказал Давид Сутендорф. – Папаша наш завелся так, что все в Амстердаме продал, и мы переехали в Израиль. Но потом, в Израиле, уже завелись мы, и вернулись обратно в Амстердам.

      – А я буду колесить по дорогам Израиля, я куплю «Мерседес», – китаевед Виталий Рубин держал стакан с пейсеховкой.

      Илья Рубин хотел только лист бумаги и тишину в Израиле. Он был львиноголовый, этот главный редактор самиздата «Евреи в СССР».

      – Вот я полечу к ребе в Нью-Йорк, – Розенштейн поднял кусок мацы, – и получу из его рук доллар!

      Три вопроса по традиции задают на седер. Но первый: «Что вы здесь делаете?» – задал участковый.

      – У нас репетиция, – ответил Липавский.

      Второй пасхальный вопрос: «Когда поедем?» – поднял Щаранский.

      – Когда повезут, – опустил Бегун.

      Этот пасхальный седер вел сын малаховского габая – Веня Богомольный. Стоило ему сфотографироваться на фоне своей избы, и вся Америка, от Нью-Йорка до Сан-Франциско, послала гелт на ремонт.

      – Разливай, Веня.

      – А кто прочтет благословение?

      – Ребе Хьюго! – синие глаза Слепака смеялись.

      Вскоре после этого пасхального седера Липавский в газете «Известия» обвинит Щаранского в измене СССР. Толю Щаранского приговорят к расстрелу, заменят на пятнадцать лет лагерей. Иосифа Бегуна сошлют на десять лет на Колыму в Магаданский край. Володю Слепака отправят на пять лет в Сибирь. Гриша Розенштейн получит-таки доллар из рук ребе и в том же году умрет от инфаркта. Погибнет в автокатастрофе по дороге в Эйлат Виталий Рубин. Скоропостижно скончается Илья Рубин – на солнце Иерусалима, не дописав строку. Борис Чернобыльский недолго проживет в кибуце у моря, однажды волна унесет его и утопит.

      И еще… На этом седере был мальчик под столом, рядом с банками манки и, будь он неладен, вентилятором – искал «афикоман». Он станет «новым русским» и построит синагогу.

      Бог мой, какая прелесть

      Бог мой, какая прелесть Чернобыль в августе. Вдоль холмов, похожих на буханки хлеба, вальсировала голубая Припять, в ней отражались лучи солнца. Нигде так

Скачать книгу