LITMIR.BIZ

      – Минералку с газом, без? – спросил тогда прокурор студента мединститута Липавского.

      Саня прикрыл глаза и замотал головой. Кацнельсон тяжело вздохнул: вот ведь как, красавец парень добровольно идет на заклание. Прямо как жертвоприношение библейского Исаака. Начальник Ташкентского КГБ просил Кацнельсона принять сына арестованного.

      – Играете в баскетбол?

      – В волейбол.

      – А кто у вас тренер?

      – Адик Калеко.

      – Он инвалид?

      – Это фамилия. Борис Ефимыч, мой отец…

      – Я знаю, зачем вы пришли. Вот бумага, пишите то, что написали в КГБ. Ну, приблизительно, конечно: мол, обещаю сотрудничать с КГБ СССР до конца своей жизни.

      Или до конца КГБ СССР – вдруг мелькнуло в голове прокурора.

      – Так вам, Липавский, минералку с газом, без?

      – И значит, теперь вы можете простить отца?

      – Эйсав простил брата своего Якова через тридцать лет. – сказал Кацнельсон.

      – Как же Христос всех прощал? – Саня поднял взгляд на прокурора.

      – Да, теперь пожалуй, я могу и прощать! Только вот пакость-то – когда я это право заслужил, то оказалось, что в нем мало кто нуждается. А кто нуждается… Вот, например, вас, наверное, не раз предавали, так Иуду вы простить можете?

      – А почему нет? – вызывающе ответил Саня.

      – Иуда, – холодный взгляд прокурора расстреливал Саню, – человек, страшно переоценивший свои силы. Взвалил ношу не по себе и рухнул под ней. Это вечный урок всем нам – слабым и хлипким. Три четверти предателей – это неудавшиеся мученики.

      За сотрудничество Сани с КГБ его отцу заменили расстрел на пятнадцать лет лагерей в Магадане. Сане разрешили после окончания мединститута пять лет работать в магаданском лагере, где был его отец. А в 69-ом КГБ его командировало в Москву.