Скачать книгу

сделать все, что хочешь, не были, стало быть, опорой, на которую можно безоглядно и полной мерой положиться. Не доверял Владимир собственным воям, особенно после того, как варяги по его приказу разорили Аратынь.

      Вроде бы и не было заступников у русичей за волхвов и за волховские поселения, которые бы с мечом в руках выступили и не дали лихое дело сотворить, но не все так было однозначно. Чуяли князь и его ближайшие соратники, что Русь притаилась и пристально так наблюдает за ними сотнями тысяч пар глаз. И дело было в том, что бедокурить можно было до определённой меры. Преступив ее, князь, хотел того или нет, оказывался в невыгодных для себя условиях. А этого Владимир больше всего не хотел допустить, понимая, насколько слаба пока еще его власть даже в Киеве, в городе, где, по сути, уже половина населения не была русских кровей.

      Киев, я ответственно скажу, все больше становился городом пришлых людей, в первую очередь варягов, хазар, выходцев из Европы и Византии. Сюда, как бабочка летит на свет, сходились со всех сторон света. Речь звучала на Подоле самая разная. Но даже в Киеве приезжие вынуждены были соблюдать определённые правила и законы. Так получалось, что все без исключения должны были чтить Правь. Свод ее правил был основанием для купеческого дела и соблюдался уже даже не столетия. Так что «пережитки», как будут называть законы дедов-прадедов в будущем, были еще очень и очень сильны в наши времена. Владимир сам в какой-то мере их соблюдал, несмотря на то, что хотел жить так, как ему вздумается.

      Ни для кого не было секретом то, что князь был женолюбом. А раз так, то ислам, где разрешалось иметь нескольких жен, вполне подходил ему. Русичам несвойственны были семьи и отношения, при которых у одного мужчины было две-три жены. Владимир же жил, как многоженец. И количество женщин у него исчислялось даже не десятками. Другое дело, что иногда Владимир слабел. О приступах болезни, которые вызывали мужскую немочь, я уже говорил, но после них князь набрасывался на все, что имело женское подобие, с удвоенной силой, как бы навёрстывая упущенное. Владимир, честно говоря, поначалу даже желал принять ислам, но Добрыня, жестко поговорив с подопечным, разъяснил ему, что и к чему. Больше вопросов у Владимира не возникало. Правда, то было чуть раньше событий, о которых веду речь.

      Что касается схода, то князь, обведя взором собравшихся, а было их больше двух десятков мужей славных и сильных силушкой и другими добродетелями, предложил каждому из них высказаться по поводу того, что они видели. Что было удивительным, князь внимательно слушал ответы мужей, которые все, как один, высказались за то, чтобы меня после победы в забавах богатырских в дружину призвать. Более того, Варгун, оказывается, выступил с предолжением сделать меня сразу даже не десятником, а сотником. Говорил Варгун спокойно и с силой речи умные. Умел воевода сказать, чтобы дело в выгодном свете представить, суть изложить и в грязь лицом не ударить. Князь, выслушав его, перевел взгляд на Вышеслава и спросил:

      – Что думаешь, воевода?

      Вышеслав

Скачать книгу