Грустная песня про Ванчукова - Михаил Зуев Городская проза

Скачать книгу

щёлкнул. Чугунный фонарь-колокольчик с надписью Vana Tallinn неярко вспыхнул.

      То была обычная «распашонка». Дешёвые обои в блеклый цветочек по стенам. На полу плохо отциклёванная, скупо и небрежно лакированная паркетная плитка, уже местами пошедшая сероватыми пролысинами. Вешалка, стул; оклеенный казённой «под дерево» плёнкой шкаф-пенал справа от двери. Налево – большая комната, прямо – кухонька, направо – коридор с дверью в маленькую квадратную комнатёнку, бывшую теперь гнездом младшего Ванчукова, две двери санузла и дверь в родительскую спальню со входом на лоджию.

      Ванчуков снял мокрые ботинки, вытер подошвы специально для этого дежурившей в прихожей тряпкой. Надел тапки; не снимая куртки, прошёл коридором, спальней и, пригнувшись, чуть ли ни вприсядку, вышел на лоджию. Там примостился на низенькой табуреточке – из детства; сел так, чтобы его не было видно за балконным заграждением. Маскировка объяснялась просто. Мать работала в соседнем здании, прямо напротив. Из окна её рабочей комнаты балкон двенадцатого этажа просматривался как на ладони. Конечно, вряд ли она стала бы специально наблюдать за своим балконом, но картина с нагло дымящим на балконе тринадцатилетним сыном точно бы имела для него далеко идущие последствия. А последствий, как и других неуместных и неумных проявлений родительского внимания, Ванчукову категорически не хотелось.

      Покопавшись в купленном у барыги-пожарника кульке, нашёл самую не кривую, самую похожую на кондиционную сигарету. Закурил с наслаждением. Дым пускал понизу. Пепел стряхивал в запрятанную за наваленные коробки полулитровую стеклянную банку. Докурив, бычок аккуратно затушил. Взял банку, зашёл в квартиру, открыл дверь туалета, поднял крышку и отправил содержимое банки в канализацию. Банку вернул на место.

      Спору нет, курить в тринадцать нехорошо. Переходя к практике вопроса: как это объяснить тому человеку, кто с пелёнок видит родителя не выпускающим сигареты изо рта, кто живёт там, где вся квартира изо дня в день по вечерам клубится сизым дымом? Поэтому отец решил так: Ольгерд, делай что хочешь, но мать не нервируй. Ванчуков и не нервировал. Себе дороже.

* * *

      Детство Олика кончилось внезапно. В этой кончине были две составляющие. Та, что Ванчуков знал, и та, которую от него стыдливо скрывали. Знал же он лишь то, что семья: отец, мать и он сам – срочно, как на пожаре, прямо в новогодние праздники, с семьдесят четвёртого на семьдесят пятый, сорвалась с места и спешным образом переехала в Москву. Что за этим стояло, ему никто не удосужился объяснить. Хотя, если бы и объяснили, вряд ли бы он что понял: время понимания для него пока ещё не настало.

* * *

      Вяч Олегыча Барышева, незадолго до этого получившего непосредственно из рук генсека звезду Героя соцтруда за выдающиеся успехи приморского завода, год назад с солидным повышением перевели в союзное министерство чёрной металлургии. Не дожидаясь, пока запах его пролетарских папирос выветрится из кабинета, новый директор, бывший из «партийцев»,

Скачать книгу