Грустная песня про Ванчукова - Михаил Зуев Городская проза

Скачать книгу

правда, нет, но холодильник и пылесос имеются. Даже посуда кое-какая… – довольный Нечистой, подкручивая усы, посматривал то на Барышева, то на Ванчукова.

      Вечером Барышев с Ванчуковым выпивали немного на кухне. Водка Сергею не шла, колом вставала, было тревожно.

      – Знаешь, Серёжа, – приобнял его Вяч Олегыч, – вся наша жизнь такая вот… – запнулся, не найдя слова, – такая, что бояться не надо. Вот взять Нечистого. А ты знаешь, что он полный кавалер всех орденов Славы? Всех трёх степеней?!

      Ванчуков удивлённо покачал головой.

      – Он пехотинец. Боялся всего страшно. Сидели на позиции, в блиндаже. Он до ветру вышел, штаны снял. Тут блиндаж сверху накрыло. Было двенадцать человек, остался он один. Без штанов. Наутро написал рапорт: прошу зачислить в разведроту. Говорит, страх как рукой сняло. Всю войну без единой царапины. А взвод вокруг три раза обновлялся. Три раза! Никого не осталось, кроме него. Так чего нам бояться, Серёжа? Дальше Стикса не пошлют, а с него выдачи нет! – засмеялся Вяч Олегыч. Ванчукову показалось: как-то неискренне. Обречённо.

      Сергей Фёдорович возвращался из Казахстана притихшим. Выходило так, что первый раз в жизни ему нужно было принять решение не про станки, не про железки, не про больше стали и проката советской стране, не про прочее светлое будущее. Совсем нет! А – звучало-то как несмешно – про себя самого как живого человека. К такому не привык. Такому научен не был. Ванчуков против своей воли вспомнил сказку про Буратино: нарисованный на холсте очаг, длинный нос и потайная дверь. Буратино, понятно, был он сам. Длинным носом выступил другой орган. Но, что до очага и двери, они от того не стали менее устрашающими.

      Евгению – да, боялся. Но выслушала спокойно. Встала со стула, подошла медленно, подняла руку. Залепила пощёчину, не сильно, не чтобы сделать больно – чтобы сделать памятно. Сказала: «Развода тебе не дам». Вздохнула и вышла из комнаты вон. Отрабатывать три месяца не пришлось: Барышев даже из своего далёка на старом месте оставался в силе. Всё уладил. Отпустили за две недели.

      Тысяча километров по прямой. Полторы – по шпалам. Ванчуков выкупил всё купе, чтоб не мелочиться. Чемоданов набралось штук пять, может, шесть. Ещё коробки какие-то, но те сразу в багажный вагон, без разбора. Изольда хотела груз отсортировать, вдруг что в дороге пригодится, но Сергей сказал – лишнее.

      В начале декабря. Отъезжали поздней ночью, в пляшущем свете фонарей. Студёно, ветрено, скользко. В вагоне натоплено ой как жарко. Кровь, застуженная ледяным суховеем, хлынула удушливой волной сразу в лицо, будто от пощёчины. Лицо с мороза запахло одеколоном, будто только что сбрызнули. Сергей снял охолодавшее пальто с цигейковой подстёжкой, бессильно опустился на диван. Женщины обустраивались напротив.

      Ванчуков не мог понять, что происходит. Эти две женщины теперь были его новым домом. То есть он должен был чувствовать, что вроде как сейчас дома, никуда не уезжает; это дом теперь ехал с ним. А Сергей совсем не был дома. Как на новом месте – проснёшься ночью,

Скачать книгу