LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Верхней Масловке или в Марьино у Игоря Сида и Ани Бражкиной, что провели у себя дома первый мой московский квартирник, где я читал стихи и списки, чуть позже вошедшие в роман «Едоки картофеля» (одним из них я открываю второй раздел этого сборника).

      Слава Курицын жил тогда на «Октябрьском поле», а Илья Алексеев, по прозвищу «Царь», – на «Пражской».

      Конечные станции московского метрополитена я закреплял очередными приездами и на «Красногвардейской» у Сережи и Ларисы Шехуриных, которые как родного выхаживали меня после той травмы на «Рижской», когда я пытался спуститься по эскалатору, идущему наверх, но потерял равновесие и упал (Лариса, с меня все еще рыба в маринаде!).

      В Питере я дольше всего жил в коммуналке на Рубинштейна (довлатовский дом!), ключи от комнаты в которой мне выдала Юля Рахаева; ожидая финскую визу, жил в странной школьной гостинице на Мойке, 13 (она потом тут же исчезла). Еще пару раз – в отелях и гостиницах разной степени комфортности (об этом лучше всего прочитать в повести «Мученик светотени» из первого раздела).

      В Пермь я часто попадал по наводке Марата Гельмана. И там мне всегда действенно и по-настоящему помогала Ира Гулая, Володя и Марина Абашевы. Так же как и Нина Горланова вместе со Славой Букуром, и Наташа Шолохова, у которой я ночевал в свой самый первый свой приезд (где ты теперь, Наташа, ау!), сразу же после выхода сборника «Ангина».

      В Свердловске-Екатеринбурге я останавливался у странного поэта Сандры Мокши, который затем пропал без вести, Кости Богомолова и Феди Еремеева, которые живы и здоровы… За постой во время первых «Курицынских чтений» благодарю самого Славу и Вадика Месяца, так как вместе с Курицыным, Д.А. Приговым, Вероникой Хлебниковой, двумя Куликами, Олегом и Андреем, и Людой Бредихиной мы замечательно проводили время в гостинице Академии наук.

      В Волгограде мне хочется вспомнить Анну Степнову.

      В Алма-Ате – ныне покойную Ольгу Маркову и ныне, надеюсь, здравствующую Зацарину (про нее есть немного в повести «Невозможность путешествий»).

      Во Фрунзе (ныне Бишкеке) и Кара-Балте – своего однополчанина Витю Киприянова и его родителей; в Одессе, Кишиневе и Чадыр-Лунге – своего старшину Толика Терзи и всех его многочисленных родственников, а так же безвестного водителя последнего троллейбуса, который гнал по ночному городу так, что опаздывая на самолет, я так и не опоздал.

      В Тарту мне поселиться в общежитии филфака на улице Пяльсона помогала Ыйя («цветок», если в переводе с эстонского) Рихардовна Авамери (переводится как «морская»). Возились с нами там прекрасные тартуские студентки Лена Глухова и Грета Тальвет. В Тарту нас, студентов-второкурсников, на встречу с Лотманом привезла лучшая преподавательница Челябинского государственного университета Нина Михайловна Ворошнина. (С Лотманом встретились, поговорили. Потом еще. И еще. На всю оставшуюся.)

      В Эстонию мы ехали через Питер, где в квартире со странными потолками на Невском остановились у художницы Людмилы Петровны Лютиковой, Милки, как ее по сей день называет Ворошнина.

      Там, на Невском, в странной квартире с непонятными потолками у меня вдруг пошла носом кровь, которую невозможно было остановить несколько часов. Никогда со мной такого не случалось. Чуть на поезд не опоздали – если описать, грустная комедия выйдет.

      И про Тарту в стиле фильма «Прогулка» напишу, и про отцепленный вагон, в который мы ломились с перрона, чтобы успеть. А у Нины Михайловны еще и картины в руках, она же всегда с любимыми холстами путешествует, как некоторые иностранки с собаками или с любимыми подушками. А еще она тогда Лотману статуэтку Дон Кихота везла. Из каслинского литья. И такое ощущение, что не одну. А у меня кровь во всю из носа хлещет. Байронически так…

      В Париже мне всегда больше всего помогал мой дорогой друг Андрюша Лебедев: оставлял ключи от своей квартиры на улице Брюн, гостеприимно встречал в Бургундии или приглашал к себе в Клиши, где еще до недавнего времени они жили вместе с Ваниной Жильбертовной, пока не переехали, нарожав детей, за город. Теперь у них есть свой дом.

      Иногда он сдавал меня на хранение великому фотографу Володе Сычеву, и поныне живущему, если я ничего не перепутал, на улице Черных монахов.

      Больше всего, надо сказать, мне везло с помощниками (переводчиками, «хозяевами» и просто хорошими людьми) именно во Франции, куда хотелось (из-за этого?) возвращаться вновь и вновь.

      Говоря о Бордо, вспоминаю писательницу Элю Войцеховскую и профессора математики местного университета Юру Билу, очень много сделавших для того, чтобы я полюбил Аквитанию как родную. Именно им мир обязан романом Андрея Тургенева «Месяц Аркашон», а я, помимо всего иного, сентиментальными поездками в Аркашон и к Монтеню.

      Я скучаю по Бриджит Брюнет и ее мужу Бернару, подаривших мне окрестности и красоту Ди, стоящем на реке Дром; по Даниель Дюррель, поддержавшую меня в Ди и в Гренобле, и Мишель в Валенсе, по Флоранс Делапорт и Франсуазе из Лиона и Сент-Этьена.

      В Живерни, в сад Моне и к его последнему приюту, и в Овер-сюр-Уаз, в последний приют Тео и Ван Гогов, в Райомо к Ларошфуко меня возила Вероника Пат (за рулем был ее муж Ив). Вероника

Скачать книгу