Аннотация

«Гражданин возвращался из отпуска с иконой. Лето гасло. Тусклые краски ползли вдоль тракта, и не верилось, что через неделю-другую густо закипит резвая осень. Автобус покачивало и трясло на выбоинах. Сластенов то и дело поправлял рукой обшарпанный чемодан, а тот, как нарочно, раздув бока, отползал назад или прибивался к соседнему креслу…»

Аннотация

В книгу вошли повести и рассказы, написанные в самую застойную пору советской эпохи. Автор с портативной машинкой пребывал в качестве ночного сторожа в строительном вагончике. В продовольственных магазинах зияли пустые прилавки. Граждане мечтали отоварить талоны на мясо, масло, мыло и пеленки. Когда началась перестройка, то повести были мгновенно выпущены книгой. Но говорят, что цензор, прежде чем подписать разрешение, трое суток напролет пил водку – и все-таки подписал. Как ни странно, за десятки прошедших лет произведения эти не утратили актуальности. Оказалось, что у каждой эпохи – свой период застоя. И пусть давно полки магазинов ломятся от товара и люди забыли про продовольственные талоны – а тоска прозябания и безысходность унылого быта остались прежними…

Аннотация

«Вы спросите – и правильно сделаете – знал ли я лично Остапа-Сулеймана-Берта-Мария Бендера, можно сказать, бея? Еще бы мне, Коле Остен-Бакену, не знать Остапа! Насколько близко? Ближе не бывает… Только ради всех святых, не припутывайте сюда это богатое слово – гомосексуализм. Оська Турок: да-да, именно так – и не иначе – наша округа поголовно звала будущего безжалостного потрошителя гамбсовских стульев и подпольных миллионеров…»