Вера… Ника… Вероника - Ирина Николаевна Мальцева

Скачать книгу

с любимой и просит её забыть те дни и ночи, что были они вместе.

      Еще хорошо бы поцеловаться с тем художником с Арбата, что рисует портреты прохожих за деньги. У него такие выразительные темные глаза, бородка, как у средневекового пирата и такие красные губы, которые он облизывает, когда видит симпатичную девушку. Пару раз и на неё глядел и тоже облизывал губы.

      Странно, Вероника была очень симпатичной девушкой, умной, общительной, но семестр проходил за семестром, а у неё не было поклонника. Другие девчата меняли парней каждый месяц, бегали на свидания к двум сразу, а ей не с кем было и в кино сходить. Справедливости ради, следует сказать, что знакомились с ней охотно, осыпали комплиментами, провожали до парадного дома, где она снимала угол. Но после двух-трех встреч исчезали, не объяснившись.

      – Ой, Ника, – теребили её однокурсницы, – с кем это вчера тебя видели в Измайлове? Петька сказал, что кадр отпадный. Ну, делись! Как зовут? Где учится? Москвич?

      – Эдик, – отвечала Ника и добавляла, – а где учится или работает, я не спросила, а он сам не сказал.

      – А о чем вообще говорили? Он к тебе приставал?

      – Так, ни о чем.

      Хотела добавить: «Не приставал», но промолчала.

      Ника действительно не знала, о чем говорить с малознакомым человеком. Ну, не о театре же, не о книгах?

      – Он всё о «тачках», «кабаках», «Спартаке» говорил. Скучно.

      – Сама ты скучная, – возмущались девчонки. – Со стороны посмотришь – классная девчонка, а приглядишься – замороженная. Раскрепостись, будь проще, и люди к тебе потянутся. И вообще поменяй внешность. Ну, скажи, кто в наше время с таким реликтом ходит, – дергали девчата за косу, которая за годы учебы, казалось, еще длиннее стала. – И купи какую-нибудь блузочку, знаешь, тут декольте, на спине тонкие завязки, и косметикой пользуйся. Косметика из любой страшилы красавицу сделает.

      Но девушка понимала, что дело не в одежде, не в косметике. Чего-то недоставало ей самой. Словно она не проснулась, ходит, говорит, ест, учится, но внутри все спит. Недаром в детстве она мечтала о принце, который одним поцелуем оживит её.

      Но принц не появлялся, зато часто звонил Костя Кирпичов, а в дни каникул не оставлял её ни на минуту.

      …А вот и Еремейка. Со стороны ипподрома донесся запах конского пота и свежего сена. Многоэтажки остались позади, впереди – улицы и переулки, застроенные одноэтажными домами с небольшими клочками земли, которые жители использовали, кто под гараж или мастерскую, кто под огород, кто под сад-палисад. Если идти прямо по дороге и никуда не сворачивать, попадешь к служебному входу ипподрома, свернешь направо – к заброшенному кладбищу. Веронике надо было идти влево, по улице Школьной. Откуда такое название, понятно: там стояла школа, в которой Вероника когда-то училась. За школой улица Героев танкистов, где до сих пор жил отец Константина, Сергей Васильевич Кирпичов. А в самом конце Еремейки находилась улица, заселенная в основном семьями работников ипподрома. Туда и направлялась сейчас

Скачать книгу