LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ярко осветило один эпизод его жизни, то время, когда Достоевский в Германии был обуреваем игорной страстью. Явный припадок патологической страсти, который не поддается иной оценке ни с какой стороны. Не было недостатка в оправданиях этого странного и недостойного поведения. Чувство вины, как это нередко бывает у невротиков, нашло конкретную замену в обремененности долгами, и Достоевский мог отговариваться тем, что он при выигрыше получил бы возможность вернуться в Россию, избежав заключения в тюрьму кредиторами. Но это был только предлог. Достоевский был достаточно проницателен, чтобы это понять, и достаточно честен, чтобы в этом признаться. Он знал, что главным была игра сама по себе, le jeu pour le jeu. Об этом свидетельствует его страстное и нерациональное поведение» (Freud, 1930, p. 31; курсив мой. – Б. Р.). Таким образом, мы наблюдаем эту страсть к игре, удовольствие от игры, одновременно аутоэротическое и эдипово желание, что вызывает у Достоевского чувство вины. Фрейд подчеркивает это несомненное чувство вины, потому что Достоевский нуждался в «предлогах» чтобы утоляться; впрочем, в одном из примечаний Фрейд цитирует Достоевского, который защищается от игры «алчностью»[10]. Но в следующий момент этот пейзаж либидинального удовольствия и виновности меняется: «…а также нечто другое… он не может остановиться, пока полностью не проиграется. Игра являлась для него средством самонаказания. Тысячи раз он клялся своей жене не играть вовсе, или не играть в этот день, и он нарушал это слово, как она рассказывает, почти всегда. Если он своими проигрышами доводил себя и ее до крайне бедственного положения, это служило для него еще одним патологическим удовлетворением» (ibid., p. 32). В чем суть этого вторичного патологического удовольствия и желания кастрировать самого себя, как это можно понимать?

      Вот что говорит об этом Фрейд: «Он мог перед нею поносить и унижать себя, просить ее презирать его, раскаиваться в том, что она вышла замуж за него, старого грешника, – и после – всей этой разгрузки совести на следующий день игра начиналась снова» (ibid.).

      Это другое патологическое удовлетворение: оно состоит в том, чтобы самого себя кастрировать, унижать, обвинять, презирать. Несомненно, что это мазохистическое удовольствие и, бесспорно, речь идет о моральном мазохизме. Нужно заметить, что Достоевский проявляет свое чувство вины («старый грешник»), свое унижение в том, что он обвиняет сам себя. Это выявление виновности покрывает мазохистическое удовольствие и полностью характерно для морального мазохизма, как мы вскоре увидим.

      До сих пор в этом цикле игры обнаруживались два периода – период виновности, затем период морального мазохизма. Однако цикл игры не закончен: «Молодая женщина также привыкла к этому циклу, потому что она заметила, что литературная продукция никогда не появлялась в других обстоятельствах, нежели тогда, когда все было потеряно и они оставались нищими. Она не понимала, естественно, связь, которая связывала эти явления. Когда приходило

Скачать книгу