LITMIR.BIZ

      Еврей, монгол, и славянин, и немец,

      И всем я чужд, никто мне не чужой.

      Путь до меня от корня не измерить

      Числом колен. Им только я прошел.

      Я порожден предельным ординалом[2]

      И даже регулярным, может быть.

      Внутри меня все неоригинально,

      Все из чужих начерпано корыт[3].

      Но не боюсь, что мне не хватит места,

      Что взятое мой завершит остов

      Или чему-то с чем-то будет тесно:

      Принять готов и разместить готов.

      Но, чтобы стать моей, любая малость

      Должна, пройдя, меня прошить всего;

      И цель стиха – его мне конфинальность,

      А средство – быть открытым для него.

      От начала и до середины,

      С середины к грустному концу

      Как суда затертые во льдины

      Нас несет к терновому венцу.

      Мы все медлим, медлим прорываться.

      Медлим бросить нашу суету.

      Мы твердим себе, что люди-братья

      Ужаснутся и исправят путь.

      Чьи-то руки уже треплют платье.

      Струйки крови уж бегут по лбу.

      Боже мой, сдержи мои проклятия.

      Господи, еще со мной побудь.

      …эту муку никак не выдернешь,

      не лисенок она, не нож.

      В кость вросла, рассекая мужество.

      Пошевелишь – кромсает плоть.

      Я ее обращу жемчужиной,

      раз ни вынуть, ни расколоть.