LITMIR.BIZ

Скачать книгу

я очень постараюсь, не наскребу хотя бы на колесо от феррари и на кухню замка.

      Чего у меня много – так это болячек, но вряд ли они стали движущей силой моей ностальгии.

      Ностальгия – слово красивое. «Ностальжи-и-и-и-и-и», – поет Хулио Иглесиас. Так лирично, так нежно, так поэтично, так романтично…

      А по мне, так ностальгия – болезнь инфекционная, хроническая, крайне тяжелая и, хуже того, почти не лечится. Разве что тем, чем обычно лечат горбатых…

      Невеселый у меня опус получается. Ну так что поделать, тема такая. Я тут вот что заметила: с ностальгией, как со всякой хронической болезнью, жить можно. Я точно знаю. Вот когда узнаешь о том, что неизлечимо болен, сначала жить неприятно, все время помнишь, что ты не такой, как все, что тебе – конец. А потом понимаешь: не сегодня же помирать. И, скорее всего, не завтра. Ну и свыкаешься. Со всем можно свыкнуться. Ну, болен ты ностальгией. Она при тебе постоянно. Днем и ночью. Ноет потихоньку. А ты живешь, работаешь, в магазин ходишь, кино смотришь, книгу читаешь… правда, иногда приступы бывают. Ну опять же поговоришь с друзьями. Поплачешься, и, глядишь, опять жив.

      Можно шагать дальше.

      До следующего взрыва.

      А ведь были времена, когда я не знала, что это такое. Все складывалось просто безоблачно: муж подал документы на «лимит» – была такая категория людей, лимита, а в Зеленограде давали лимит людям не только рабочих профессий, но и инженерно-технических. Московская прописка! В те времена наивысшим достижением для провинциала было перебраться в Москву. Представляете, как все были счастливы. Ну да, дура я, не знала же, только этим можно оправдать наше рвение…

      Два с половиной года ждали – уехала я.

      Приехала под Новый семьдесят второй, в конце декабря. И поселились мы в гостинице. Это была не совсем гостиница – нечто вроде общежития, где останавливались и командировочные, и лимитчики. Лимитчики – до получения квартиры, ждать которую приходилось месяца три. Ну пока немного освоилась, пока вещи пришли, пока на работу устроилась… а потом началось. Прихожу это я в номер гостиницы, за стенкой командировочные веселятся: собственно, это жилой дом был: кухня – одноместный номер, комната – четырехместный, и сижу плачу. Что там плачу – волком вою. Не бездельница. Не неудачница: как же – прямо в Москву попала, и вроде все уладилось, квартира вот-вот будет, а тоска такая, мочи моей нет. Зима, в четыре часа дня темно, ночь натуральная, непривычный зверский режим, одиночество… где мой теплый, добрый, родной город?

      Так что срок начала моей ностальгии примерно известен: январь 1972-го.

      Далее ностальгия обрела вполне конкретный характер.

      И вцепилась в меня намертво. Конечно, не постоянно я о ней помню, дел-то полно, затмевают самую остроту восприятия. А потом – опять как острым штопором-буравом.

      Что такое моя ностальгия, ничуть не изменившаяся до сих пор?

      Прежде всего – Сквер. Тот Сквер, аллеи которого до некоторого времени хранили незримые отпечатки

Скачать книгу