LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Ленин в тапочках. В тапочках… В ТАПОЧКАХ? В ТАПОЧКАХ!

      Он: Извините, я заканчивал фразу. Когда я пишу, не вижу ничего и не слышу. – Улыбается. – Как глухарь.

      Ну почему же как глухарь? Глухарь все видит. Не слышит, это правда. Да и не пишет он в это время, а поет. Токует. Он или не он? Он или не он? Он или не он? Улыбается. Он, он, конечно, кто же еще!

      – Дмитрий.

      – Герман. – Что ты сказал? – Что слышал! Герман! – Но мы же не на допросе? – Не твое дело! И молчи! – Молчу.

      А у тебя тут не номер, то есть не камера, а номер, прямо номер гостиничный… А точнее – вагонное купе, только стены каменные и окно маленькое, и высоко. «Небо в крупную клеточку»? Кто сказал? Может быть, тоже Юз Алешковский? Это ведь он, оказывается, написал «Товарищ Сталин, вы большой ученый». (А я думал – народная.) А вот и удобства… Ну тогда лучше, чем в купе, в коридор, ха-ха, не надо выходить и в очереди стоять не надо… И – не качает! Все правильно, такие в таких номерах и прохлаждаются… «Срок мотают»! Что ж, так «мотать» можно. В тапочках. – Ну, этот, понятно, а тебе-то за что такая честь? – Мне?! – Ну, не тебе – Гере… – А это ты у Геры спроси… Ну что, будем в молчанку играть? Пожалуйста, я могу и в молчанку…

      – Горло болит.

      – Это я сказал?

      – Ты, кто же еще…

      Он: Что? Извините, я не расслышал.

      Я: Да нет, ничего, просто… горло болит.

      Он: Ангина.

      Я: Фарингит, знаете?

      Он: Знаю, конечно. Моя жена им часто болела. Ей «Halls» в последнее время помогал, импортное средство, его Виктор Тихонов рекламирует по телевизору, знаете?

      Я: Знаю, конечно. Но мне только фарингосепт помогает. Старый добрый фарингосепт. Болгарский. Знаете?

      Он: Знаю, конечно. Жена его раньше употребляла, а потом перешла на «Halls».

      Я: А потом – что?

      Почему-то так бывает, что, когда что-нибудь у тебя болит, чтобы поскорей болеть перестало, надо обязательно об этом кому-нибудь сказать. Не серьезное, конечно, серьезное – разговор особый, там говори не говори, а если просто: горло, голова, нога… Скажешь, и все проходит, причем быстро и как-то совершенно незаметно. Мама в детстве подобные мои жалобы не приветствовала, и это мягко сказано – не приветствовала. Во-первых, мама считала, что жаловаться – это не по-мужски, а во-вторых, она всегда подозревала меня в симуляции болезни (и, надо признать, справедливо подозревала), поэтому этот номер у меня не проходил. Так что в детстве я не жаловался, а вот повзрослев, сделавшись семейным человеком, подобное стал частенько практиковать. Горло заболело, и я сразу Женьке: «Горло болит». Нет, не специально, это само собой вылетает, я сперва даже не замечал, а потом как-то заметил и жаловаться перестал. Мама права: есть в этом что-то не мужественное – жаловаться по всякой пустяковой болячке близкому человеку, отвлекать его, обременять по мелочам, но, когда я не жаловался, то и болеть не переставало. То есть переставало в конце концов, но очень нескоро, да и то после того лишь, как опять, незаметно для себя, пожалуешься… «Горло болит», и – будь уверен, на следующий день пройдет. У меня горло, у Женьки голова, у Алиски ухо. Так и живем. Но это не потому, что мы ближайшие родственники. Дашу тошнило, а сказала мне, и перестало тошнить. Правда, Даша тоже родной человек,

Скачать книгу