LITMIR.BIZ

      Следующим утром шёл дождь – прогулку отменили, а днём нас вывели во двор, где ещё не просохли лужи. Девочки ходили туда-сюда небольшими группами, бродили вдоль забора, присаживались на скамейки. Юста стояла хмурая, не предлагала никаких игр, поэтому и остальные не веселились.

      Трина взглянула на меня, как будто искала поддержки. Я догадалась, что она собирается сделать, и кивнула, чтобы подбодрить. Трина медленно пошла вперёд, достала из кармана куклу и протянула Юсте:

      – Вот. Это тебе.

      – Что это? – Юста взяла подарок осторожно, двумя пальцами.

      – Кукла. Я сама сделала. Для тебя.

      – Для меня? – Юста всё ещё держала куклу на вытянутой руке, как будто боялась запачкаться.

      Потом она подбросила куклу и ловко поддела её носком ботинка, когда кукла уже почти упала на асфальт.

      – Эй, девчонки! У нас новый мяч! – закричала Юста. И с разных концов двора к ней побежали её подруги. Юста хохотала, поддевая куклу ногой и пиная её так, чтобы попасть в лужу. Вскоре уже вся группа, кроме нас с Триной, вступила в игру. Бедная кукла летала по двору, тонкие нитки, так старательно завязанные Триной, разорвались, и лоскутки сыпались на асфальт и оставались лежать под ногами у разгорячённых девочек.

      Трина так и осталась стоять на том месте, где отдала Юсте подарок. У неё было такое белое лицо, что я вспомнила маму – она выглядела так же, когда прощалась со мной. Трина шевелила губами, как будто пыталась что-то сказать, но я ничего не слышала. Потом она повернулась ко мне, я увидела слёзы у неё в глазах и почему-то шагнула назад. Я не хотела стоять рядом с ней. Спиной я почувствовала, что упёрлась в забор; острый край какого-то камня больно впивался между лопатками, а я всё сильнее прижималась к нему; мне было всё больнее, и скоро у меня тоже потекли слёзы.