LITMIR.BIZ

      – Horam bonam nychthemeri tibi opto, mater! Доброго времени суток, матушка! – воскликнул Деций-младший, запыхавшимся вбегая в вестибул дома. Вернее, в вестибул перед домом.

      Жильём семьи, из которой происходил подросток, был классический древнеримский патрицианский особняк, тип которого сформировался давным-давно под влиянием эллинской культуры и архитектуры – в те незапамятные годы, когда Греция стала превращаться, а затем и превратилась в часть единой Римской державы (и даже раньше, ибо на Элладу в Риме у знати почти всегда была повальная мода и высокий платежеспособный спрос).

      Хозяин дома заключал в себе при куче достоинств и кучу недостатков. То и другое, как водится у римлян, было набросано в него в каком-то картинном беспорядке. В целом вожак всего семейства, в своей повседневной бытовой парадигме ничем исконно римским свою публичную жизнь не выделял, не украшал, не наделял, не снабжал, разве что из чувства патриотизма выстроил для себя эту самую избу в римском вкусе (всё внутри неё тоже было исключительно римским и по-римски с… греческим налётом).

      То бишь весь патриотизм был сосредоточен внутри дома. Но как только глава фамилии, Деций-старший, покидал родные пенаты, он сам внешне сразу становился похожим на обычного жителя Паннонии с лёгкой примесью иллиризма, словно не просто адаптировался, а мимикрировал под окружающую его среду: природу и общество. Принимал её и его окрас, но… не как хамелеон, а как внедрённый разведчик-нелегал. Адаптировался, если не считать его особых конно-спортивно-военных упражнений, которые из определённого паттерна выбивались.

      Однако грань – та невидимая черта, которая отделяла его от внешней среды – оставалась чёткой, никакого пунктира тут не возникало. Внутренне декурион не стал одним из тех деревенщиков, для кого римо-иллирийское село представлялось бы каким-то привольным приютом, воспоительницею дум и помышлений, единственным поприщем полезной деятельности.

      Хозяин семейства продолжал любить цивилизацию и большой город. Рим!

      Да, он любил только Рим. И как столицу, и как империю.

      *****

      Отрок на несколько мгновений остановился и замер, завертев головой. В вестибуле, на этой площадке между фасадом здания и дверьми, матери не оказалось. Расхаживала туда-сюда, будто охраняя вход, лишь четвёрка молчаливых, но приторно-притворно, словно исподтишка,

Скачать книгу