LITMIR.BIZ

      «Милая Татьяна!

      Пишу тебе, ибо больше мне некому рассказывать.

      Мои домашние, ты знаешь, не одобрили моего решения уехать сестрой милосердия и на письма отвечали сухо. При этом я знаю, что оба раза писал папа (он всегда был мягче и добрее maman), мама даже не притронулась к перу. И потом: что я им скажу? Что война ужасна? Это ясно и так. Что я все же рада тому, что попала сюда? А я и впрямь рада. Только здесь, среди гноя, крови, вони от испражнений (не тушуйся – я ко многому привыкла) я поняла, как ничтожны все наши литературно-художественные экзерсисы и споры в сравнении со вселенским горем и страданием. Ужам и тоска в глазах солдата (читай – крестьянина), у которого ампутировали правую руку, перевешивает наши декларации вместе взятые.

      Знаешь? У нас здесь в сёстрах милосердия великая княжна. Не стану называть её имени, ибо опыт военный научил меня: письма отсюда часто читает не только адресат. Не буду называть её, так как может статься, что ТАКАЯ огласка ей будет неприятна.

      Княжна – ангел. Она смущается титулования «ваше высочество» и просит, чтобы её называли сестрой. Она ангел и послушница одновременно. Выполняет самую грязную работу: перевязывает, выносит судна. И это с такой ангельской кротостью, с таким добрым взглядом и врачующей улыбкой, что раненые начинают меньше стонать, словно стесняются боли своей. Он и крестятся на неё, как на ангела.

      И всё же нет-нет, да вспомню я свои литературные штудии. Но теперь твёрдо знаю: если Господь сподобит меня написать что-либо, я напишу об ЭТОМ.

      Ну, прощай! Слышу грозный рык хирурга нашего, Сергея Борисовича. Добрейшей души человек. Но рычит и грозный вид на себя напускает, чтобы страдания свои и чувствительность скрыть. Сергей Борисович рычит, значит, пора перевязывать раненых».