Черешенки - Бадри Горицавия

Скачать книгу

Богачи! А иначе был бы бардак, не понять ничего. Взять тех же Серёг. Их так много, Серёг этих самых, и как в них разобраться, если у них прозвищ нет? Трудно – жуть. Вот и вступали в силу проверенные временем уличные ориентиры. Серёги, Сашки, Лёхи, Юрки, Андрюхи… да вообще все обязательно переименовывались, а вернее, получали дополнительные имена – для удобства, для форсу, потому что так было заведено. Кем и когда, правда, не известно. Да и сама история получения такого имени зачастую размывалась до полного забытья, и не вспомнить уже было, почему именно так, а не иначе кого-то прозвали. Кому-то не везло, ему не доставалось никакого прозвища, и его называли между собой лишь по фамилии. Так было, да и будет так всегда у мальчишек на улице. Вот и мне, как и Петрову, не повезло. Правда, меня звали не по фамилии, а просто – Юрка, Юрец, Юрок. Не было в нашей большой компании больше никого с таким именем – вот и всё объяснение.

      Вот все мои знакомые Серёги: Сева, Пелёдик-младший, Медведь, Заяц, уже знакомый вам Петров, ещё двое «беспрозвищных» – Серёга Кралин и Серёга Савенков, и Сухарь из частного сектора.

      Петров, несмотря на свой «недостаток» (ну не хотела улица давать ему второе имя, и всё тут), был моим близким другом. Он жил на одной со мной улице, через два дома. У него не было братьев и сестёр. Он был один ребёнок в семье, зато родителей у него было двое, как и должно быть. Как же это здорово, когда у тебя есть и мама, и папа! Родители Серёги были обыкновенными, в космос из них никто не летал, на «Волге» тоже из них никто не ездил. Они были одинаковы в своей простоте, но не в своей внешности. Очень уж смешно смотрелись они, когда находились рядом. Отец на полторы головы ниже мамы и щуплый, как комарик. Маленький такой человечек, тихий и частенько совсем немного пьяненький. У мамы Серёги, немногословной грузной женщины, что-то было не так с ногами. Она зачем-то постоянно носила на них серые толстые бинты. Рано утром уходила на работу с туго забинтованными до колен голенями, а вечером возвращалась, и бинты уже были сильно расслаблены, а то и вовсе сняты. Тогда видны были её вспученные бурыми буграми вены.

      – Юрец, гулять пойдёшь? – Петров держал в руке свежесломленную от какого-то дерева ветку.

      «Для «баночек» палка», – догадался я.

      – Что, в «баночки» пойдёте играть?

      – Н-н-ну да. Щас Л-л-лавреша ещё сюда подойдёт. Мурый с Храмовым уже ушли, – он сильно заикался на согласных «н» и «л».

      – На «точке» будете играть?

      – Н-н-ну да. Мурый уже там. А мне сказал: «Сходи за Юрцом». Я ему говорю: «Сегодня суббота, он к бабке поедет». А он говорит: «Может, не поедет, сходи». Ты же поедешь, да?

      После каждого предложения он громко шмыгал носом. Простыл, наверное. А ещё, говоря со мной, Петров совсем на меня не смотрел, всё его внимание занимала ветка. Он деловито превращал её в классную биту для нашей общей любимой игры. Старательно обламывал тоненькие веточки и снимал длинными лентами нежную кору. Кидал всё себе под ноги.

      – Да, – вздохнул я совсем не по-детски, – еду к бабушке.

      Именно сегодня мне не хотелось никуда

Скачать книгу