LITMIR.BIZ

      Пролог

      Февраль 1886

      Слово прибыло в Скрипторий в старом конверте. Прежний адрес зачеркнули и на его месте написали: «Оксфорд, Саннисайд, доктору Мюррею».

      Работа папы заключалась в том, чтобы вскрывать письма, а моя – сидеть у него на коленях, словно королева на троне, и вынимать слова из бумажных колыбелей. Папа говорил мне, в какую стопку положить листочек со словом. Иногда он накрывал мою ладонь своей, водил пальцем по буквам и нашептывал мне их на ухо. Папа произносил слово, я повторяла, а потом он объяснял, что оно означает.

      То слово было написано на клочке коричневой бумаги, небрежно оторванной так, чтобы подогнать ее под желаемый доктору Мюррею размер. Я приготовилась выучить новое слово, но почему-то папина ладонь не накрыла мою. Я повернулась, чтобы поторопить его, но выражение папиного лица остановило меня. Мы сидели так близко, но он, казалось, был совсем далеко.

      Я снова посмотрела на слово, пытаясь понять, в чем дело. Без папиной помощи я обвела пальцем каждую букву.

      – Что это значит? – спросила я.

      – Лилия, – ответил папа.

      – Как мама?

      – Да, как мама.

      – То есть мама будет в Словаре?

      – Да, в каком-то смысле.

      – Мы все будем в Словаре?

      – Нет.

      – Почему? – Я чувствовала, как опускаюсь и поднимаюсь в такт папиному дыханию.

      – Чтобы попасть в Словарь, слово должно что-то значить.

      – Мама была как цветок? – спросила я, опять взглянув на слово.

      Папа кивнул.

      – Как самый прекрасный из них.

      Он взял слово и прочитал предложение, написанное под ним. Затем перевернул бумажку, чтобы посмотреть, нет ли продолжения.

      – Этого недостаточно, – заявил он и снова прочитал написанное.

      Его глаза бегали по строчкам, выискивая недостающий смысл. Затем он отложил листочек в самую маленькую стопку.

      Папа отодвинул стул от стола, и я слезла с его колен. Сейчас он передаст мне листочки. Я обожала раскладывать их по ячейкам. Это было еще одно задание, которое поручал мне папа. Он взял со стола наименьшую из стопок, и я попробовала угадать, в какую ячейку нужно положить маму. «Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко», – промурлыкала я себе под нос. Но вместо того чтобы отдать мне слова, папа шагнул к каминной решетке и бросил их в огонь.

      Всего было три листочка. Когда папа разжал руку, поток горячего воздуха разнес их по разным углам топки. Листочек с «лилией» начал скручиваться.

      Я слышала свой собственный вопль, когда бежала к камину. Как папа зовет меня, я тоже слышала. Листочек корчился в пламени. Я потянулась к огню, чтобы спасти его, но коричневая бумага обуглилась, а буквы превратились в тени. Я надеялась удержать бумажку, как прошлогодний дубовый листик, поблекший и хрупкий, но стоило моим пальцам дотронуться до слова, как оно рассыпалось.

      Я бы так и стояла вечно у камина, но папа с силой оттолкнул меня. Он выбежал со мной из Скриптория и засунул мою руку в снег. Его лицо побледнело, а я сказала, что мне ничуть не больно. Когда я разжала руку, на обожженной коже остались обугленные остатки слова.

      Некоторые слова важнее, чем другие. Я знала об этом с детства, потому что выросла в Скриптории, однако мне потребовалось много времени, чтобы понять почему.

      Часть I. 1887–1896

      Май 1887

      Скрипторий. Слово звучит так, будто означает грандиозное здание, где легчайшие шаги эхом разносятся между мраморным полом и позолоченным куполом. Однако это был всего лишь сарай в саду одного из домов в Оксфорде.

      Вместо лопат и граблей в нем хранились слова. Каждое слово английского языка записывалось на листок размером с открытку. Их присылали со всего мира, и они хранились пачками в сотнях ячеек на стенах сарая. Доктор Мюррей был единственным, кто называл его Скрипторием. Вероятно, он считал унизительным хранить английский язык в садовом сарае. Все остальные, кто в нем работал, называли его Скриппи. Все, кроме меня. Мне нравилось, как слово Скрипторий танцевало во рту и нежно касалось моих губ. Произносить его я научилась не сразу, но, когда у меня получилось, ничего другого мне было не нужно.

      Однажды папа помог мне найти в ячейках слово «скрипторий». Всего было пять листочков с примерами того, как его раньше использовали. Каждому определению было чуть более ста лет, и ни в одном из них не упоминался сарай в саду дома в Оксфорде. Листочки утверждали, что скрипторий – это мастерская для переписывания рукописей в монастыре.

      Впрочем, я понимала, почему доктор Мюррей выбрал это название. Он и его помощники напоминали монахов, а я в свои пять лет легко воображала, что Словарь – их Священное Писание. Когда доктор Мюррей сказал, что понадобится вся жизнь, чтобы собрать все слова, я не поняла, о чьей жизни он говорил. Его волосы уже были седыми, как пепел, а они только наполовину разобрали вторую букву алфавита –

Скачать книгу